Айри (Аркадий) Раца / Airy Ratza - Жизнь прожить… | To live a life…

– Так и сказал?! – возмущение плескалось в как будто ещё более потемневших глазах, гневный румянец покрыл смуглое лицо. Какая она была красивая в эти минуты! Димитрий открыто любовался ею.

Хая, перехватив его восторженный взгляд, ещё более зарумянилась и отвернулась. Ему стало жаль её. Расстроил девушку ни за что. Дурацкую шутку выдумал и ляпнул.

– Да пошутил я. Он как раз очень хвалил твою работу. Видел на ком-то. Я просто пошутил.

Хая повернулась к нему и на удивление спокойно заявила:

– Теперь я понимаю, почему Аксельрод такой сердитый. Просто его окружают бездари со своими дурацкими шутками, которые незаслуженно купаются в славе и очень высокого мнения о себе. – Развернулась и ушла.

Димитрий пошёл за ней.

– Хая, ну, дурак я на самом деле, если такую ерунду нёс. Ну что теперь делать? Извини.

Она повернулась, оглядела его, улыбаясь. Юноша стоял совершенно расстроенный, виноватый, не зная, что делать.

– Попробуй сшить нижнее бельё своим сестричкам и братику. Думаю, у тебя не получится. Это тебе не костюм кроить. – Хая весело рассмеялась и убежала.

Не бежать же за ней. Глупое положение. Вдруг Димитрию стало страшно. Он подумал, что если сейчас не догонит её, то потеряет навсегда. Но Хаи уже не было видно – возможно, она свернула в какой-нибудь переулок. Было бы ещё глупее сейчас искать её, бегая по улицам.

Ругая себя, Димитрий поплёлся домой. Но в его душе по-прежнему сидел страх, неведомый до этого момента. Ему был знаком страх за маму, когда она сильно болела. Тогда переживали все вместе: невозможно было представить дом без неё. Но с Хаей было какое-то другое ощущение.

Димитрий совсем расстроился, но по дороге домой встретил приятеля Гицу, которого тоже давно не видел. Друзья обрадовались друг другу, разговорились, решили пойти проведать кое-кого. Жизнь снова зашевелилась. История с Хаей как-то отошла на второй план.

Переехав в новый дом, Габриэла и всё семейство не могли нарадоваться. Денег хватило абсолютно на всё. Габриэла даже отложила часть суммы со словами: «Это для девочек». Хватило даже на овец (правда, купили немного), на птицу – куриц, уток. С коровой решили подождать – на неё надо было поднакопить.

В доме распоряжалась Габриэла. Она распределяла комнаты, их как раз хватило на отдельные спальни и ребятам, и девочкам. Для своей спальни Габриэла оставила самую маленькую комнату. Ион не возражал. Он не хотел нарушать покой, воцарившийся в их доме после многих лет тревог и разочарований.

Небольшую, но очень солнечную комнату выделили Димитрию под мастерскую. Он целовал родителей со слезами на глазах: ведь теперь они верили в него.

Увидев, как Димитрий устанавливает Singer, Ион спросил:

– И всё-таки откуда у тебя эта швейная машинка? Мне сказали, что это дорогая вещь.

Неожиданно Димитрий покраснел, притом так сильно, что Ион удивился.

– Я же говорил, что мне её подарили.

– Но подарок ведь дорогой. Может, она ворованная, Димитрий? Мы никогда не имели дело с полицией.

Но Димитрий уже взял себя в руки.

– Я даю тебе честное слово, что она не ворованная. И, пожалуйста, поверь мне.

Ион пожал плечами и вышел. Удивление всё-таки осталось, но не верить сыну оснований не было.

Через дорогу, немного наискосок от дома Василия, где остановились Ион с семьёй, проживал Георгий, лет тридцати, необыкновенной мужской красоты, хорошего телосложения, черноволосый и синеглазый весельчак с белозубой улыбкой, широкими бровями вразлёт и алыми губами, выделявшимися на смуглом лице. Жил он на широкую ногу, был со всеми одинаково приветлив. Появляясь в чайной, выпивал со всеми без разбора, угощал, никогда не спорил. Чем он занимается – никто не знал. Когда Георгий бывал дома, любил шить шапки из разного меха: кроличьи, лисьи, мерлушковые. Иногда продавал, иногда отдавал за так. Женщины периодически появлялись в его доме, но ни одна не задерживалась надолго. Никакого хозяйства у Георгия не было. Ходили слухи, что он занимается контрабандой, но в подробности никто не вникал, да и зачем?

Однажды после долгого отсутствия он вернулся не один. С ним была женщина. Даже самые равнодушные к женскому полу не могли не обратить внимание на её молодость, свежесть, красоту. Нельзя сказать, что в округе не было красивых женщин, но Анюта – так Георгий представил её соседям и приятелям – явно среди них выделялась. Без объяснений было ясно, что она даже не украинка. Анюта знала только русский язык и выглядела соответственно: высокая, стройная, голубоглазая блондинка с высокой грудью. Когда они с Георгием шли по улице, невозможно было не любоваться ими. Однако вскоре женщины невзлюбили Анюту, так как их мужья заглядывались на неё, а когда собиралась компания, разговор обязательно заходил об Анке, как окрестили её женщины.