Сейчас поднимется солнце, и наступит нестерпимый зной, такой, что скалы раскалятся, что печь в хлебопекарне. Как он ненавидел эту страну! Проклятая Куши! Вечная жара, клещи, стаи песчаных блох, скорпионы под каждым камнем. Вода вечно протухает, не смотря на то, что ее держат в кувшинах из пористой глины. А змей сколько! Да ещё эти неугомонные нехсиу. Как только здесь нормальные люди живут? И ведь живут! Скотоводы, охотники, торговцы. Да ещё любят эту землю, словно родную мать. А ещё резчики в каменоломнях, старатели на золотых приисках – и все довольны.
Вдруг коленка взорвалась острой болью. Хармхаб ощупал разбухшую ногу. В пылу сражения не почувствовал, как его приложили дубиной.
– Эй! Подойди сюда, – поманил Хармхаб мальчишку, что помог ему с колесницей. Он так и остался стоять в повозке, сдерживая разгорячённых лошадей. Глаза большие, тёмные, полные ужаса. Ещё бы – в настоящей сече побывать. Хорошо, что ещё не обделался. И такое случается. – Да что ты вцепился в вожжи. Накинь их на стелу. Пусть Эхнейот коней посторожит. Хоть такая от него будет польза.
Мальчик закрепил вожжи и послушно подбежал к полководцу. Хармхаб тяжело оперся на хрупкое плечико.
– Помоги дойти до шатра.
Войдя в шатер, полководец тяжело опустился на хлипкий стульчик со скрещёнными ножками. Личный лекарь Хармхаба Мехи, широкоплечей с умными живыми глазами, осмотрел колено полководца. Осторожно ощупал вздувшееся посиневшее место. Хармхаб сжал зубы и затаил дыхание, чтобы не вырвался стон.
– Всего лишь ушиб, но сильный, – успокоил лекарь, поморщив гладкий загорелый лоб. – Примочки из глины с морской солью – и Великий через несколько дней вновь в строю.
– Делай, – согласился Хармхаб. – Хорошо, что не перелом, иначе пришлось бы возвращаться в Бухен и отложить поход.
Пока лекарь готовил примочки, взгляд военачальника случайно зацепился за мальчика. Тот остался стоять у входа, с любопытством оглядывая обстановку шатра: стойку с копьями и секирами, боевые щиты, незатейливую, но дорогую походную мебель. Ну и худющий, – подумал Хармхаб.
– Ты откуда такой взялся?
– Я сын Парамессу.., – несмело откликнулся мальчик.
– Говори громче! Что ты там мямлишь? – нетерпеливо воскликнул Хармхаб.
– Я сын Парамессу, – повторил он тонким голоском. – Прибыл вместе с са 16 16 Са – небольшое подразделение от 20 до 40 воинов
лучников из Бухена.
– Парамессу? Сын чезу из меша Птаха? 17 17 Птах – бог искусств и ремесел, а в мемфисской космогонии – бог-творец. Птах создал мир «сердцем и языком»: он называл имена всех предметов, и те появлялись. Часто крупные воинские соединения носили имя какого-нибудь бога.
– вспомнил Хармхаб. – Как отец? Как его рана?
– Отец поправляется, благодаря молитвам и старанию лекарей.
– Мне его не хватает. Твой отец храбрый воин и умный командир. Поскорей бы он вернулся в строй. Подойди ближе. Мне не разобрать твоего писка.
Мальчик неуверенно приблизился на пару шагов.
– Все! – удовлетворённо выдохнул лекарь, заканчивая с примочкой. – Теперь Непобедимый должен посидеть некоторое время спокойно. А я пойду к другим раненым.
– Да благословит тебя Амун за твоё старание! – поблагодарил лекаря Хармхаб. После вновь метнул взгляд на мальчишку. – Ну и зачем Парамессу прислал тебя сюда?
– Отец хочет воспитать из меня воина.
– Из тебя? – с сомнением поглядел на мальчишку Хармхаб, вновь оценивая тонкое тело мальчика. – И что из тебя за воин получится? Взгляни на свои руки – словно прутики. А ноги? Колени торчат. Ребра выпирают. Тебя что, не кормили? Ты даже охотничий лук не натянешь. Сколько тебе лет исполнилось?
– Я встретил девять разливов Хапи 18 18 В древнем Египте летоисчисление велось по ежегодным разливам Нила .
. Отец одну луну назад состриг детский локон с моей головы 19 19 один из обрядов посвящения мальчика в мужчины был: срезания косички, которую носили маленькие мальчики .
.
– Допустим, – смягчил тон Хармхаб. – Выглядишь на свой возраст. Я думал, тебе лет двенадцать. Только, на кой ты мне сдался? Девять лет! Почему Парамессу не отдал тебя в Дом Жизни на обучение? 20 20 Дом Жизни – научный институт, состоявший при храма. В нем находились архивы, библиотеки, так же выполнял функцию начальной и высшей школы.
– Я учился в Доме Жизни, – дрожащим голоском признался мальчик. – Меня выгнали.
– Выходит – ты тупой бездельник! – грозно сдвинул брови Хармхаб. – В своё время, о мою спину жрецы сломали не одну палку за непослушание, но никогда не выгоняли. Чем же ты так прогневал наставников?
Читать дальше