Дженнифер Робсон - Где-то во Франции

Дверь открылась чуть больше чем на дюйм, но лица за дверью в эту щель она так и не смогла увидеть.

– Прошу прощения, но могу я увидеть мисс Браун? Она дома?

– Конечно, она дома. Кто ее спрашивает?

Лучше обойтись без титулов, решила она, иначе она рискует осложнить ситуацию.

– Меня зовут Лилли… Лилли Эшфорд. Я подруга мисс Браун. Очень извиняюсь за поздний час.

Хозяйка дома открыла дверь и сделала Лилли знак войти. Бросив лихорадочный взгляд на ожидавшее ее такси, Лилли шагнула внутрь. Она не забыла взять с собой свой ридикюль, но все остальные ее вещи лежали в багажнике. Если шофер устанет ее ждать и уедет…

– Лилли? Это вы?

На лестничной площадке появилась ее подруга, увидела выражение лица Лилли и мгновенно взяла бразды правления в свои руки.

– И ничуть не поздно. Входите, входите. Это ваше такси ждет там?

– Да…

– Я сейчас сбегаю – расплачусь с ним. Одну минутку.

Это была самая долгая минутка в жизни Лилли, минутка эта стала тем мучительнее, когда домохозяйка Шарлотты поняла, что багаж из трех предметов вытащили из багажника и теперь несут к ее входной двери. Прежде чем домохозяйка успела возразить, таксист поставил поклажу в холле и ушел.

– И что все это значит? – спросила женщина, и ее невысокая округлая фигура вся надулась, словно она была испуганным голубем.

Шарлотта встала перед Лилли, словно защищая ее от неизбежных побоев.

– Очень извиняюсь, миссис Коллинз, я собиралась спросить вас. А потом, должна признаться, совершенно забыла.

– Что забыли?

– Спросить, можно ли моей подруге остановиться у меня. Всего на несколько дней. Она милая девушка, миссис Коллинз. Вы таких любите. И она очень тихая.

– Тихая, как сейчас?

– Я, конечно, настаиваю на том, чтобы покрыть все дополнительные расходы, которые вы можете понести.

– И надолго она собирается остаться?

– Нет, ненадолго. Я верно говорю, Лилли?

– Да, совсем недолго. Всего несколько…

– Ну, видите, миссис Коллинз? И я вам гарантирую: она вам не доставит никаких хлопот.

Встревоженное выражение на лице домохозяйки чуточку смягчилось.

– Оставайтесь, если надо, но только чтобы не шуметь. Ваша подруга может лечь на канапе в вашей комнате. Я сейчас принесу простыни и одеяло, – пробурчала она, уходя из холла и всей своей осанкой изображая негодование.

– Шарлотта, я…

– Помолчите пока. Поговорим у меня наверху.

Комната Шарлотты, выходившая окном на улицу, оказалась гораздо больше, чем предполагала Лилли. Вероятно, когда-то здесь была гостиная – Лилли увидела высокие окна и камин, выложенный красивым кафелем. Мебели здесь почти не было, у стены стояла единственная кровать, у противоположной стены – узкое канапе, а в центре – крепкий стол и два деревянных стула. Кресло с откидной спинкой и выцветшей, чуть потертой обивкой стояло у камина.

Шарлотта решительно закрыла дверь, повесила пальто и шляпку Лилли, усадила ее на кресло.

– Посидите здесь, я поставлю чайник. Я думаю, нам обеим не помешает чашечка чая.

Она подожгла фитиль спиртовки на столе, отмерила ложечку чайных листьев и высыпала в чайник, потом принесла стул, села рядом с Лилли.

Лилли взглянула на свою дорогую подругу (которая смотрела на нее совиным взглядом сквозь очки в золотой оправе, почти всегда сидевшие на ее носу) и сильно моргала, чтобы из глаз не хлынули потоки слез.

– Ну-ну, – пробормотала Шарлотта. – У вас для этого еще будет время. Сначала расскажите мне, что случилось.

– Мама вот уже несколько недель перехватывала мои письма. А может, даже дольше. Она призналась, что читала письма капитана Фрейзера. И я подозреваю, что ваши тоже.

– А я-то думаю, почему от вас ничего нет. Вы только что вернулись из Камбрии?

– Да, сегодня. И вот самая худшая часть моей истории. Вы знаете, что Джон Прингл обучал меня вождению?

– Да, и это очень радовало меня. Именно этим вы и должны заниматься.

– И у меня все шло так хорошо. Но тут несколько дней назад наш викарий увидел меня за рулем грузовика из нашего гаража.

– Плохо. Если это тот самый викарий, которого я помню…

– Да, все тот же мистер Берджесс. Он написал моим родителям. Мама была так возбуждена – можно было подумать, что они поймали меня за составлением плана побега с сыном егеря.

– Или с сыном мусорщика…

– Шарлотта! Это серьезно. Они собираются прогнать Джона Прингла. Выгнать его и его родителей из коттеджа.

– Боже мой!

– Мы заспорили. Я сказала, что ограничения, которое родители накладывают на меня, несправедливы и невыносимы. А обвинения против Джона Прингла абсолютно ложны. Они, конечно, не согласились.