Евгений Гусляров - Русские отцы Америки

Образ его мыслей наложил неизгладимый отпечаток на всю современную ему жизнь, сформировал политический уклад американской государственности. Президенту США Джону Кеннеди, Сорокин писал, в частности: «Вследствие моего русского происхождения, личного опыта и борьбы с Лениным, Троцким и другими коммунистическими лидерами, я, возможно, понимаю международные отношения между Соединенными Штатами и СССР в чём-то даже лучше, чем большинство Ваших экспертов, у которых нет ни такого опыта, ни знания коммунистических лидеров».

Главный совет учёного Президенту – остановить эскалацию конфликта между двумя супердержавами – США и СССР. По мнению Сорокина, только коллективные действия способны решить многие международные проблемы, и тем самым сделать жизнь человечества лучше. Разработанная Сорокиным теория конвергенции гласила, что «если человечество избежит новых мировых войн…, то господствующим типом возникающего общества и культуры, вероятно, будет не капиталистический и не коммунистический, а тип специфический, который мы можем обозначить как интегральный… Он объединит большинство позитивных ценностей и освободится от серьёзных дефектов каждого типа».

Активная антивоенная общественная позиция Сорокина была широко известна. Альберт Эйнштейн в письме к Сорокину писал, что был поражён его мыслями, изложенными в газете «Нью-Йорк Таймс». В связи с этим Эйнштейн обратился к Сорокину с просьбой распространить эту его статью в виде обращения, подписанного представителями тогдашней интеллектуальной элиты. Таким образом, с одной стороны, предполагалось привлечь внимание общественности к проблемам войны и мира, а с другой – попытаться создать некую общественную силу, которая, исходя из своих знаний и опыта, смогла бы повлиять на правящие круги, принимающие политические решения.

И это не прошло даром. Из этих мыслей Питирима Сорокина родилось Пагуошское движение учёных – международная неправительственная научная организация в области проблем разоружения, контроля над вооружениями, ядерного нераспространения, международной безопасности и научного сотрудничества.

Имя его стало символом

Постепенно имя Питирима Сорокина возвращается и на его родину. К 120-летию со дня рождения великого земляка на его родине, в Сыктывкаре, создали Центр имени Питирима Сорокина. Первым проектом Центра стала книга «Питирим Сорокин: избранная переписка». Оказалось, что среди корреспондентов учёного состояли Эйнштейн и Швейцер, Гувер и Дж. Кеннеди… Из этой переписки становится понятно, что Питирим Сорокин был центром интеллектуальной и общественно-политической жизни середины прошлого столетия. За помощью к нему обращались русские эмигранты, его советы принимали известнейшие американские политики, его учениками стали исследователи, внёсшие огромный вклад в развитие мировой науки.

П. А. Сорокин умер в возрасте 79-ти лет, после тяжёлой болезни. Имя его стало символом избранной им науки.

В своей автобиографии, которую назвал он «Дальняя дорога» Питирим Сорокин размышляет о главном, что обрёл в этом пути, от чего хочет предостеречь остающихся без него:

«Путешествие по “Дальней дороге” я заключаю несколькими замечаниями. Рад, что имел возможность пройти по ней вместе с читателями, и глубоко благодарен всем, помогавшим мне в пути.

Я высоко ценю прошедшую жизнь, так что, повторяя слова Бенджамина Франклина, был бы не против прожить её снова точно так же, а, если возможно, с небольшими поправками и уточнениями…

В то время как я пишу эти строки, в мире вокруг нас вот-вот разразится страшная гибельная буря. Сама судьба человечества балансирует на грани жизни и смерти. Силы уходящего в прошлое жестокого и неправедного социального порядка яростно сметают всё, что противостоит ему. Во имя Бога, во имя ценностей прогресса и цивилизации, капитализма и коммунизма, демократии и свободы, во имя человеческого достоинства и под другими лозунгами они разрушают до основания сами эти ценности, убивая миллионы людей, угрожая выживанию человека как вида и ведя дело к превращению нашей планеты в “мерзость запустения”.

Лично я, с чисто эгоистической позиции, совершенно не напуган и не удивлён надвигающейся бурей. Худшее, что может произойти, – у меня отнимут или испортят последние годы жизни. Более ничем серьёзно навредить мне невозможно. Для человека моего возраста не такая уж значительная разница, проживёт ли он несколькими годами дольше в окружении множащихся болячек своего бренного тела или завтра его разнесёт на куски какая-нибудь “цивилизованная и передовая в научном отношении” бомба. Разнесёт в доказательство славы Имени Господа нашего либо за идею поголовного и полного счастья, которое столь бессовестно сулят и коммунизм, и капитализм, и демократия, и тоталитаризм, и все остальные бессмысленные культы и культики наших дней. И даже эта угроза компенсируется для меня тем, что, по крайней мере, последняя часть жизни будет волнующа и свободна от скуки монотонного доживания.