Евгений Гусляров - Русские отцы Америки

И, тем не менее, он продолжил личный террор против вконец опостылевшей ему интеллигенции.

В этом же декабре продолжили движение к чуждым пределам пароходы и поезда с бесценным грузом из России. Они опять везли первоклассных инженеров, выдающихся учёных, литераторов и деятелей культуры. Философов среди них было не много – двенадцать человек. Да их, настоящих-то, много и не бывает. Этот список Ленин тоже утвердил лично. По списку тому можно узнать, чьего интеллектуального превосходства больше всего он боялся. В список были включены самые выдающиеся: Н. Бердяев, С. Франк, Н. Лосский, С. Булгаков, Ф. Степун, Б. Вышеславцев, И. Лапшин, И. Ильин, А. Изгоев…

Это стало теперь легендою —

Год далёкий двадцать второй,

Уплывает интеллигенция,

Покидая советский строй.

Уезжают бердяевы, лосские,

Бесполезные для страны:

Ни историки, ни философы

Революции не нужны…

А. Городницкий, «Последний пароход», 2002 год.

Если следовать логике великого социолога и мыслителя (тоже унесённого вихрем того времени) Питирима Сорокина, революция в те годы вступила в страшный второй период своего развития: «Революция превращается теперь в неистовый ураган, который разрушает всё без разбора на своём пути. Он безжалостно выкорчёвывает не только устаревшие, но и полнокровные институты, которые разрушает наравне с мёртвыми или отжившими своё ценностями; он убивает не только паразитарную старорежимную властвующую элиту, но также и множество творческих личностей и групп. На этой стадии революционная власть безжалостна, тиранична и кровожадна».

Особенно много первых русских беженцев оказалось в Америке. Она тогда оказалась спасительно гостеприимной к ним. Но русские изгнанники за это гостеприимство отплатили ей сполна. Я попробую восстановить подробности участия только немногих великих наших соотечественников в обустройстве Америки, приобретшей с их помощью свой современный облик и нынешнее величие. Русских гениев, изменивших жизнь, экономику и духовный облик Америки, сами американцы провозгласили «отцами», родоначальниками первостепенных направлений технической, научной и культурной жизни. Примера и этих нескольких достаточно для вывода – нынешнего своего блеска она, Америка, возможно и достигла бы, но без русского вклада она не добилась бы этого так скоро, а того своеобразия, особицы и стремительности своей поступи, возможно, и не имела бы вовсе. Это не преувеличение. Житейский и научный подвиги этих русских изгнанников в Европе и Америке – ясное тому доказательство.

После 1917 года в изгнании, а это около 2.5 млн человек, оказалась большая часть интеллектуальной элиты дореволюционной России, люди с мировыми именами – писатели Бунин и Куприн, певец Шаляпин, композитор Рахманинов, актриса Ольга Чехова, тот же конструктор американских вертолётов Сикорский, изобретатель телевидения Зворыкин, философ Бердяев, непобедимый шахматный чемпион Алёхин и многие другие.

Россия потеряла громадное количество первоклассных специалистов, только дипломированных инженеров среди эмигрантов первой волны насчитывалось около трёх тысяч. О качестве людей, ставших ненужными тогдашней России, говорит тот факт, что восемнадцать человек, получивших образование на территории Российской империи и оказавшихся в изгнании, стали лауреатами Нобелевской премии.

Это, конечно, самая ничтожная часть из того, о чём надо бы говорить. Тем больнее печально нам узнавать, что русский человек, отмеченный Божьим даром, унёс этот дар с собой на чужбину и сделал её (чужбину) богаче и сильнее. Жизнеспособнее, в конце концов. А мы вот становились беднее с каждым ушедшим от нас даровитым соотечественником. И эта бедность, в конце концов, обступила нас со всех сторон. Ведь вместе с каждым из них мы теряли целые направления в индустрии, технике, духовном развитии, а эти направления, между тем, решительно двинули мировую цивилизацию вперёд. Плоды этой цивилизации, к сожалению, пожинаем не мы. С падением же ленинской гвардии мы только и различили те духовные и технические горизонты, которые эта гвардия безвозвратно отдалила от нас. Так что стали они для нас недосягаемыми. Возможно, именно по той причине мы и до сей поры шествуем далеко не во главе цивилизации, а где-то в другом месте. За Америку можно, конечно, порадоваться, но радость эта полна будет горечи. Ведь всё это могло бы остаться нашим богатством, культурным и духовным достоянием, сделать и нашу поступь в цивилизации легче и решительней. Не вышло…