Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря

– Но ты не можешь доказать этого, – вмешался Жоан, который знал о происшедшем.

«Мне не надо клясться, сынок, я знаю, что ты прав, – подумал Бернат. – Но как я могу объяснить тебе?..»

Бернат вспомнил, как у него похолодело внутри, когда он услышал слова сына: «Я не виноват и не должен извиняться».

– Отец, – повторил Арнау, – я клянусь вам.

– Я верю тебе, сынок. А сейчас спи… – помедлив, ответил Бернат.

– Но… – попытался возразить Арнау.

– Спать!

Арнау и Жоан погасили светильник, но Бернату пришлось долго ждать, прежде чем он услышал спокойное дыхание детей, свидетельствующее о том, что они наконец заснули.

Как же ему сказать сыну, что хозяева требуют от него извинений?

– Арнау… – Голос Берната задрожал, и мальчик, который одевался утром, собираясь на работу, удивленно посмотрел на отца. – Грау… Грау хочет, чтобы ты извинился; в противном случае…

В глазах Арнау застыл немой вопрос.

– …он не позволит, чтобы ты вернулся работать в конюшни.

Не успел Бернат закончить фразу, как увидел, что лицо сына стало серьезным. До сих пор ему не приходилось видеть его таким.

Бернат бросил взгляд в сторону Жоана: тот тоже замер с открытым ртом, не успев одеться. Бернат хотел продолжить разговор, но в горле запершило, и он закашлялся.

– Значит… – начал Арнау, нарушая молчание, – вы считаете, отец, что я должен попросить прощения?

– Арнау, я бросил все, что у меня было, лишь бы мой сын был свободным. Я бросил наши земли, которые были собственностью Эстаньолов целые столетия! И все ради того, чтобы никто не мог поступать с тобой так, как поступали со мной, моим отцом и моим дедом. А сейчас мы возвращаемся к самому началу и зависим от каприза тех, кто называет себя знатью. Правда, с одной разницей: мы можем отказаться. Сынок, научись пользоваться свободой, которая стоила нам стольких усилий. Тебе одному решать…

– Что же вы мне посоветуете, отец?

Бернат помолчал.

– Я, как и ты, не подчинился бы.

Жоан попытался вмешаться в разговор.

– Не слушайте этих каталонских баронов! – воскликнул он. – Прощение… прощение дает только Господь.

– А как же мы будем жить? – спросил Арнау.

– Не беспокойся, сынок. Я накопил немного денег, и это позволит нам продержаться какое-то время. Поищем себе другое место. Грау Пуч не единственный, кто держит лошадей.

Бернат не стал терять и дня.

Тем же вечером, после работы, он начал искать место для себя и Арнау. Ему удалось найти дом знатных людей, которые тоже держали конюшни, и его хорошо принял управляющий. В Барселоне было много семей, завидовавших тому, как ухаживали за лошадьми Грау Пуча, и когда Бернат представился, управляющий проявил интерес и согласился нанять его самого и его сына. Но на следующий день, когда Бернат снова пришел в конюшни, чтобы ему подтвердили решение, которому он уже порадовался с сыновьями, с ним даже не стали разговаривать.

«Там плата за работу слишком мала оказалась», – солгал он детям вечером за ужином.

Утром Бернат снова отправился на поиски, заходя в другие знатные дома, при которых были конюшни. Однако, несмотря на изначальную готовность нанять его, на следующее утро он получал отказ.

– Тебе не удастся найти работу, – сказал ему один конюх, тронутый отчаянием, которое было написано на лице Берната.

Тот стоял, опустив глаза, перед очередной конюшней, где ему только что отказали – в который раз.

– Баронесса не позволит, чтобы ты получил место, – объяснил конюх. – После того как ты побывал у нас, моему сеньору доставили записку от баронессы, в которой его просили не давать тебе работу. Я сожалею.

– Ублюдок, – сказал Бернат Томасу на ухо тихим, но твердым голосом, растягивая гласные, подходя к нему неслышно сзади.

Томас от неожиданности подпрыгнул и попытался убежать, но Бернат схватил его за шею и сжал так, что стремянный стал оседать на землю. Только тогда Бернат ослабил давление. «Если знатные сеньоры получают записки, – додумался Бернат еще вчера, значит кто-то наверняка следит за мной». Он попросил конюха, чтобы тот позволил ему выйти через другую дверь, и Томас, стоя в противоположном углу от двери конюшни, не мог видеть, как Бернат незаметно подкрался сзади.

– Это ты постарался, чтобы повод оборвался, правда? Чего ты еще хочешь? – Бернат снова сдавил стремянному шею.

– Я… – хватая ртом воздух, начал Томас.

– Что? – Бернат надавил сильнее.

Стремянный попытался высвободиться, но у него ничего не получилось. Через несколько секунд Бернат заметил, что тело Томаса снова начало оседать. Он отпустил его и повторил вопрос: