Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря

– Все пришли на похороны, – добавил Жоанет, заметив невольное движение друга.

– Почему?

– Потому что Грау богатый и всякий, кто придет в этот траурный день, получит какую-нибудь вещь.

Жоанет показал Арнау длинную черную рубашку.

– Вроде этой, – добавил он, улыбаясь.

В начале дня все пришедшие облачились в черное и похоронная процессия отправилась в сторону Назаретской церкви, где находилась часовня Святого Ипполита, чьим покровительством пользовалась гильдия гончаров. Плакальщицы шли возле гроба; они не только плакали, завывали, но и рвали на себе волосы.

Часовня была заполнена влиятельными людьми: старшины различных гильдий, городские советники и бо́льшая часть членов Совета Ста. Сейчас, когда Гиамона умерла, никто и не вспомнил об Эстаньолах, но Бернат, взяв с собой сына, смог-таки приблизиться к месту, где находилось тело покойной, где простая траурная одежда, подаренная Грау, смешалась с шелками и виссоном – дорогой материей из черного льна.

Однако ему даже не дали попрощаться с сестрой.

Пока священники вели похоронную службу, Арнау удалось рассмотреть покрасневшие от слез лица своих двоюродных братьев и сестры: Жозеф и Женис держались, Маргарида стояла прямо, но у нее все время дрожала нижняя губа…

Они потеряли мать, как и он сам.

«Знают ли они о Святой Деве?» – подумал Арнау.

Потом он перевел взгляд на дядю, который стоял неподвижно, погрузившись в свое горе. Мальчик был уверен, что Грау Пуч не рассказывал своим сыновьям о Святой Деве. Богатые – не такие, как все, ему не раз об этом говорили. Возможно, они по-другому воспринимают новую мать…

Конечно же по-другому!

Богатый вдовец в Барселоне – человек, на которого имеют виды. Еще не закончился траур, как на Грау посыпались брачные предложения, и он не успевал вести переговоры.

Избранницей на место новой матери детей Гиамоны стала Изабель, молодая женщина не очень привлекательной внешности, но из знатной семьи. Грау взвесил добродетели всех претенденток и отдал предпочтение той единственной, которая могла похвастаться принадлежностью к аристократическому роду. Ее приданое – титул без привилегий, пусть даже при отсутствии земель и богатства, – позволяло ему войти в высшее общество. Владельца гончарной мастерской не прельщало роскошное приданое, которое ему предлагали купцы, желавшие приобщиться к богатству Грау. В свою очередь, могущественные знатные семейства не были заинтересованы во вдовстве простого гончара, каким бы богатым он ни был. И только отец Изабель, будучи без средств, увидел в этой ситуации возможность заключения удобного союза для обеих сторон – и не ошибся.

– Ты, конечно, понимаешь, – требовательно заявил будущий тесть, – что моя дочь не может жить в гончарной мастерской.

Грау с готовностью согласился.

– И что она тем более не может выйти замуж за простого гончара.

При этих словах Грау хотел было возразить, но тесть презрительно махнул рукой.

– Грау, – добавил он, – мы, вельможи, не можем посвящать себя ремеслу, понимаешь? Даже если мы небогаты, мы никогда не станем ремесленниками.

«Мы, вельможи, не можем…»

Грау едва скрывал свое удовлетворение оттого, что и он теперь причислен к знати.

«Сеньор барон» – именно так, начиная с сегодняшнего дня, будут обращаться к нему не только во время торговых переговоров, но и в городском Совете Ста.

Сеньор барон!

Но тесть прав: у кого из вельмож есть мастерская? Разве можно каталонскому барону держать ремесленную мастерскую?

И Грау, все еще старшина гильдии, легко и быстро добился того, чтобы Жауме получил звание мастера. Они обсудили этот вопрос в спешке – Грау спешил жениться на Изабель, он опасался, что эта знать, такая капризная, может пойти на попятную. У будущего барона не было времени торговаться. Жауме станет мастером, а Грау продаст ему мастерскую и дом в рассрочку. Оставался нерешенным только один вопрос.

– У меня ведь четверо детей, – сказал ему Жауме, – и я вряд ли смогу выплатить сразу всю сумму.

Под настойчивым взглядом Грау он продолжил:

– Я также не смогу взять на себя все обязательства, которые касаются ваших рабов, помощников, подмастерьев. Мне даже не удастся прокормить их! Желая добиться чего-либо, я должен прежде всего устроить своих детей.

День свадьбы был назначен.

Грау, по настоянию отца Изабель, приобрел дорогой особняк на улице Монкада, где жили семьи барселонской знати.

– Помни, – предупредил его тесть при выходе из только что купленного дома, – ты не войдешь в церковь, пока у тебя есть мастерская.