Александр Бубенников - Грозы царь – Иван Грозный

Знали «новые Шуйские», кому должен был бы обязан до гробовой доски своим возведением на митрополичье – Ивану Шуйскому, ниспровергателю старого митрополита Иоасафа и главы думы Ивана Бельского. Знали новые временщики и то, что после восшествия на духовный престол владыка Макарий категорически отказывался связывать свое имя с какой-либо боярской партией, и в первую очередь с «новыми Шуйскими», спокойно и непринужденно лавируя между ними и отдавая всего себя, насколько это возможно, наставлению на путь истины юного государя.

До митрополита Макария у князя Андрея Шуйского руки были коротки… На оскорбительный намек князя, мол, раз тебя возвел покойный Иван Шуйский, самолично сведший до тебя с престола двух старых митрополитов, Даниила и Иоасафа, потому выполняй волю опекунов Шуйских и «отшей» от государя самозванца Федора Воронцова, пользующегося безграничной доверенностью и благосклонностью Ивана, что опасно для партии «новых Шуйских», владыка ответил спокойно и достойно.

– Насчет сведения и возведения на престол митрополичий – Бог дал и Бог взял… Не гоже попрекать меня моим возведением, да использовать его в своих корыстных целях – супротив государя и его близкого друга сердечного…

– А ведь дело выскочки Федора Воронцова, нагло приблизившегося к престолу государеву, может вылиться в большое грубство… – угрожающе прошипел Андрей Шуйский.

Владыка спокойно с усмешкой спросил:

– Митрополиту грозишь, князь Андрей, боярским грубством?

– Знамо дело, не думскому же советнику Федору, брат которого Михайло Воронцов в опекунах младенца-государя хаживал… Выскочку Федора давно пришло время приструнить, к ногтю придвинуть, а то уж больно занесся, распоясался, приблизившись к Ивану, с законными опекунами его через губу разговаривая…

– Насколько я знаю, в духовной государя Василия нет ни слова насчет опекуна его сына, князя Андрея Михайловича Шуйского…

– А мне, владыка, опекунские права передали мои двоюродные братья, покойные Василий Васильевич да Иван Васильевич Шуйские, потому…

– Не ведомо нам о таких правах, сын мой…

– Пока не ведомо, а скоро будет ведомо… – зло прошипел князь Андрей. – …Когда настанет время отшить от государя примазавшегося к нему новоявленного опекуна, выскочки Федора… Может, он думает, что на государя он имеет такие же права, как брат-опекун Семен Воронцов… Вот мы и напомним при тебе, владыка, и при государе сначала выполнять свои скромные обязанности в государстве, а потом уже качать свои вымышленные права…

– Так ведь Федор ни на какие опекунские права не претендует… – возмутился Макарий. – …Его с государем связывает только сердечная бескорыстная дружба…

– …Знаем мы этих бескорыстных друзей… – зло перебил митрополита Андрей Шуйский с перекошенным от злобы лицом и бешеными черными глазами. – Спит и видит как государевой благосклонностью воспользоваться – место потеплее и богатства из казны урвать…

Хотел было Макарий сказать: «По себе, по двоюродным братьям меряешь, полказны государевой разворовавших во время «законной» опеки… И Федору обвинение бессмысленное слепили – якобы тот на место брата-опекуна хочет заступить… Быстрее бы государь вступил в возраст совершеннолетия… Быстрее бы его от опекунов разных освободить и на царство венчать… Только нельзя спешить, как владыка Иоасаф… Надо духовную батюшки государя выполнить… А то вон как казнокрады Шуйские разволновались, соперничество в опекунстве, влиянии на государя-отрока почуяв… Глупцы корыстные…», да только с брезгливым выражением лица махнул рукой в сторону князя-опекуна…

«Брезгаешь, владыка, Шуйскими, ну, что ж, брезгуй, брезгуй, глядишь, не только до Федора-фаворита, но и до митрополита каток грубства боярского докатится, и придавит унижением неслыханным» – подумал князь Андрей, прощаясь с Макарием в его митрополичьем Чудовом монастыре.

Это случилось 9 сентября 1543 года в столовой избе государевой на совете…

Ничего поначалу не предвещало беды на том совете, где помимо Ивана-государя, митрополита Макария присутствовали все трое Шуйских, Андрей, Иван, Федор, их советники князья Шкурлятев, Палецкий, Пронские, Кубенские, Алексей Басманов… Среди прочих думских бояр и советников, дьяков государевых сиживал скромно, не высовывая носа и Федор Воронцов.

Наверное, что-то внутри накипело у Андрея Шуйского, что стал он с места кричать о многих непорядках в государстве, когда случайные люди начинают свои правила превыше общепринятых ставить, именем государя московского козырять… Не было еще названо имен, не указано – какие именно непорядки и какие нарушения общепринятых правил вызывают негодование самозваного властителя из сплоченного клана Шуйских… Но невольно все Гловы повернули в сторону боярина Федора Семеновича Воронцова… Кому же, как ни ему быть повинным во всех непорядках и беззакониях, творимых в государстве…