Александр Бубенников - Княжья воля

– Ах, так… – с невыразимым отвращением к сопернику вознесся Василий. – Даже в игре, не говоря уж о престоле, дядя всегда должен быть выше племянника… – Правда. матушка?.. – Обратился он к сидящей в углу великой княгине Софье.

Та попыталась замять искорку конфликта и ответил как можно сдержаннее:

– Пусть сама великая княгиня Елена скажет, кто сейчас старше в Русском государстве в соперничестве за престол: дядюшка над племянником или племянник над дядюшкой?.. Всё здесь давно перепуталось… То один выше, то другой… никакого порядка…

Елена посмотрела внимательно на играющих детей и не пожелала вдаваться в тонкости русского права династических противостояния, хотя и догадывалась, что такое право всегда на стороне самого сильного. Сказала со смешинкой в голосе, обращаясь к оторвавшимся от игры детям:

– Даже в игре надо соблюдать установленные правила… Без правил, что в детской игре, что на престоле – одна смута и слёзы с кровью…

Маленький Дмитрий недолго размышлял над словами матери, обращенными, как он предполагал, к нему. Надулся, набычился, хотел было смолчать и смириться с откровенным жульничеством старшего по возрасту, но не по иерархическому положению династического соперника Василия. Но потом, словно подбодренный испытующим взглядом матери, громко и с вызовом сказал:

– Играть надобно честно и по правилам… И проигрывать надобно честно и достойно… А коли ты, Василий, решил выигрывать бесчестно, то играй один или со своей бесчестной матушкой дуйся до посинения…

Толстая Софья при этих словах страшно покраснела и выскочила за дверь, громко и вызывающе хлопнув дверью. Елена взяла сыну за руку и, не торопясь, с достоинством вывела его из детской. С Василием холодно попрощалась кивком головы… Это было ещё до ареста Андрея Большого и вспышки ненависти государя к римлянке Софье…

С тех пор Василий и Дмитрий при встрече друг с другом почти не разговаривали. Матери же их при дворцовых встречах – однако! – по-прежнему радушно и приветливо улыбались друг другу, тайно и безнадежно мечтая о выборе государя в пользу их детей, втихую ненавидя друг друга…

Препятствие на пути Софьи с Василием в виде государевой ненависти к супруге и малолетнего Дмитрия-внука римлянке можно было устранить только отчаянными мерами, а именно, постоянными интригами и даже боярским заговором с целью убийства одновременно государя и внука, а можно и по отдельности. Можно для начала было использовать втёмную Казимирову ненависть к Москве и государю…

В своих интригах за собственное первенство Софья использовала свои связи и влияние на западе, в Священной Римской империи, тем самым как бы помогая мужу в международной дипломатии, в установлении выгодных Москве союзов. Ведь Иван Великий, ведя пограничные «малые войны» в Смоленской земле с королём Казимиром в конце 1480 – начале 1490-х годов, параллельно создавал дипломатическую осаду Литве на тот случай, если эта малая война быстро перейдет в большую и кровопролитную.

Помимо налаженных союзов с господарем Стефаном Молдавским и ханом Менгли-Гирея, полезных переговоров и союзнических намерений с венгерским королём Матфеем, государь попытался наладить связи со Священной Римской империей германского короля и императора Фридриха III Габсбурга. Для зондажа уже в 1486 году Москву посетил немецкий посол, князь Николай Поппель, чтобы на месте ознакомиться с ситуацией в Русском государстве. Правда, он прибыл с письмом Фридриха без всяких целей и серьёзных намерений, из чистого любопытства.

Он так и признавался всем и всякому спрашивающему его в Москве и за границей: «Я видел все земли христианские и всех королей их…Желаю узнать Русское государство и великого князя Ивана…» Поначалу бояре и даже великая княгиня Софья ему не верили, подозревая, что тот подослан с каким-нибудь злым намерением королем Казимиром. Были холодны с послом и не расположены для глубоких бесед и контактов. Но зимой 1489 года он возвратился в Москву уже в качестве официального имперского посла с новой грамотой от Фридриха и сына его, короля римского, эрцгерцога австрийского Максимилиана. Здесь уж его встретили ласково московские бояре во главе с Иваном Юрьевичем Патрикеевым, Даниилом Холмским. К тому же по его возвращению на него положила свой цепкий материнский взгляд великая княгиня Софья. Оказывается, ещё в прошлый визит посла через посредников намекнула от своего имени начать переговоры с первыми лицами империи относительно устройства судьбы своей дочери Елены.