Леонид Павлов - Балтийцы (сборник)

Крейсера выстраиваются в кильватерную колонну и ворочают на норд. Надо уходить. Теперь всполошится весь германский флот. Погоня неизбежна.

Море совсем затихает и затягивается штилевыми полосами, волнующими воображение сигнальщиков, которым все море начинает казаться испещренным струями бегущих отовсюду мин.

Трубят отбой. Команда собирается на утреннюю молитву. Кроткое «Отче наш» огласило воздух, встревоженный другим пением, железным пением пушечных жерл. Минуту назад – война, теперь – мир… Но нет – мира нет: последние слова молитвы вдруг оборвались огромным всплеском, столбом вырвавшимся из-под правого борта.

Резкие звуки горнов зовут на место по боевой тревоге. Второй такой же мощный всплеск подымается с левого борта. «Баян» уже в вилке. Стреляет кто-то, чья пристрелка является шедевром артиллерийского искусства.

Штурмана, перенесшие карты в легкую штурманскую рубку, проворно сворачивают их и бегут в броневую. Через несколько секунд все уже на местах. В прорези боевой рубки виден большой четырехтрубный крейсер, подошедший на помощь германскому отряду. Типичная конструкция труб не оставляет сомнений: это «Роон». Флагманский корабль германского артиллерийского отряда. Его огонь чудовищно точен. Своей мишенью он избрал «Баян», шедший сейчас концевым. Вокруг «Баяна» вырос целый лес огромных водяных столбов. Но «Роон» стреляет почти с предельной для восьмидюймовой артиллерии дистанции, а потому его снаряды не пронизывают борт, а падают на излете почти по вертикали и рвутся в воде под самым бортом.

«Адмирал Макаров», идущий головным, не отвечает на огонь, приберегая запас 8-дюймовых снарядов на случай крайней нужды. Шестидюймовые батареи еще не могут вступить в бой. «Баян» ведет поединок с «Рооном», отвечая ему всего лишь из двух своих восьмидюймовых пушек. Его падения видны близ «Роона». Артиллерист спокойно делает свои расчеты по таблицам и корректирует стрельбу. В рубке мертвая тишина, нарушаемая тяжкими, глухими взрывами под самым бортом. Все понимают, что положение гораздо более серьезно, чем в бою с «Альбатросом».

Младший штурман опять делает попытку выйти на незащищенный мостик, чтобы побыть среди сигнальщиков, лишь морально прикрытых контуром боевой рубки.

У выхода из боевой рубки он видит игумена, в епитрахили, с кропилом в руках. Величавое спокойствие разлито на его лице. Взрыв у таранного отделения потрясает мостик. Струей воздуха игумен и младший штурман отбрасываются к рубке. Сигнальщики испуганно жмутся друг к другу. Игумен невозмутимо движется вперед – и кропит их святой водой. Все стягивают фуражки и крестятся. Медленно, точно за богослужением, игумен спускается с мостика, подходит к носовой башне и кропит ее водой. Орудие мечет огонь из своего жерла, оглушая страшным громом. Воздушная волна рвет волосы и рясу. Игумен тихо поворачивает назад и, крестообразно помахивая кропилом, идет на корму по спардеку. Штурман и сигнальщики невольно оглядываются ему вслед. Игумен тихо движется по левому борту, ничем неприкрытый.

Глухой, давящий виски взрыв сотрясает весь корабль. С правого шкафута взлетает столб огня и щепок. Лязг разрываемого железа режет слух. Облако пара со свистом вылетает из лопнувшего паропровода и растекается по шкафуту. Видно, как щепки и обрывки железа, кувыркаясь в воздухе, падают вокруг игумена. Он останавливается и кропит разорвавшуюся трубу.

Из камбузной двери стремительно выскакивает трюмный Шерамутдинов, расторопный матрос, татарин. Он проворно перекрывает пар и вводит в действие запасную проводку. Игумен благословляет его крестом и кропит водой. Шерамутдинов, не отрываясь от работы, сбрасывает с головы шапку.

Игумен медленно поворачивается и богослужебной поступью идет дальше. Водяная пыль от всплесков тонкой завесой накрывает его и мелкими каплями серебрится на рясе и на клобуке. Он идет к кормовой башне.

– Недолет, – говорят в рубке.

– Ворочает, – докладывают с дальномерного поста.

«Роон» начинает отставать и медленно погружается в туманную полосу, лежащую на горизонте. Однако гул его стрельбы продолжает доноситься до «Баяна», хотя всплесков под бортами уже нет.

Младший штурман входит в боевую рубку. Гул стрельбы не прекращается.

– Это вступил в бой «Рюрик», – догадываются в рубке. – По-видимому, он спустился ночью к зюду дальше нас.

Стрельба учащается и вдруг тяжелой дробью рассыпается по морю. После этого затихает.