Леонид Масловский - Великая Отечественная война 1941—1945 гг. Без мифов и фальсификаций

Как следует из вышеизложенного, потери оружия и боеприпасов на складах у западной границы не могли значительно повлиять на обеспечение армии. В качестве доказательства того, что Красная Армия имела в 1941 году оружие и боеприпасы, А. В. Исаев приводит пример: «В ДСП издании «Артиллерия в оборонительных операциях Великой Отечественной войны» (М.:Воениздат, 1961) есть цифры полных потерь и расхода снарядов за июнь – декабрь 1941 года. Цифры такие:

• 45-мм снарядов – 7 млн. 130 тыс. – или 28% от наличия на 22.06.1941 г.;

• 76-мм снарядов – 7 млн. 777 тыс. – или 30% от наличия на 22.06.1941 г.;

• 122—203-мм – 3 млн. 900 тыс. – или 31% от наличия на 22.06.1941 г.;

• 50—120-мм мин – 4 млн. 744 тыс. – или 35% от наличия на 22.06.1941 г.;

• зенитных снарядов – 7 млн. 360 тыс. – или 35% от наличия на 22.06.1941 г.

Примерно половина этого количества – расход в боях, остальное – потери. В среднем потери и расход превысили поступление в 1941 году в 1,7 раза. Как можно видеть, до истощения складов было далеко, потеряно и израсходовано было в среднем 30% запасов» [67, с. 180]. То есть за время боевых действий в течение 1941 года было израсходовано менее одной трети снарядов, хранившихся и поступивших в 1941 году.

На основании указанных сведений видны и другие сведения, а именно, что Красная Армия в 1941 году произвела по напавшим на Советский Союз войскам Германии и её союзников следующее количество выстрелов:

• из 45-мм орудий и танковых пушек примерно 3 миллиона 565 тысяч выстрелов;

• из 76-мм орудий и танковых пушек – 3 миллиона 888 тысяч выстрелов;

• из зенитных орудий – 3 миллиона 680 тысяч выстрелов и т. д.

Похоже это на действия безоружной, в панике бегущей армии? Нет. А чтобы произвести указанное количество выстрелов, надо иметь не только миллионы снарядов, но и десятки тысяч орудий. И они были у Красной Армии. Вот где открывается правда и основная причина стойкости советской армиив 1941 году.

Красную Армию обвиняют в том, что она постоянно стремилась контратаковать, наступать вместо того, чтобы создать и удерживать глубокоэшелонированную оборону. Скорее всего, авторы, которые так пишут, пытаются ввести читателя в заблуждение.

Оборона, да ещё на фронте в несколько тысяч километров (во время войны протяжённость фронта колебалась от 2,2 до 6 тысяч километров при глубине территории, охваченной боевыми действиями, до 2,5 тысяч километров и даже больше) может привести только к катастрофическому поражению.

Оборонная стратегия смерти подобна, особенно, когда на дивизию приходится более 4—8 километров полосы по фронту (ширина участка обороны). Можно надеяться удержать оборону на полосе по фронту 8—12 километров на одну дивизию. Чтобы вы не делали, меньшая плотность войск приведёт к прорыву обороны. Как показала война, «сторона, выбравшая оборонительную стратегию, неизбежно пытается играть в лотерею со смертью». [66, с. 197].

Обороняющаяся армия пассивно ждёт удара. При этом очень трудно предвидеть, в каком месте противник нанесёт главный удар. И удар, как правило, наносится в том месте, где его не ждали. На направлении главного удара противник в состоянии сосредоточить силы, в 3—10 раз превосходящие силы обороняющейся стороны, и, естественно, перед ударами такой превосходящей силы никакая оборона не устоит. А если этот удар производится двумя танковыми клиньями, то обороняющаяся армия, вероятнее всего, окажется в окружении. Часть советских войск в 1941 году оказалась окружённой под Киевом, Вязьмой и Брянском именно потому, что пыталась создать и удержать глубокоэшелонированную оборону, не имея для этого достаточного количества сил и средств.

«Оборона не является спасительным убежищем, позволяющим достигнуть успеха при небольших потерях. Это бытовое заблуждение, проистекающее из фильмов о войне» [66, с. 213—214]. Советские военачальники это, конечно, понимали, но у них не было сил и средств, достаточных для того, чтобы захватить стратегическую инициативу, и они вынуждены были обороняться и ограничиваться контратаками. Но советских военачальников часто изображают профессионально неподготовленными. Объясняют это, в частности, тем, что на высшие командные должности назначали военных, отличившихся в боях в Испании, на Халхин—Голе, в Финляндии, не считаясь с отсутствием у них опыта руководящей работы и соответствующих способностей. Естественно, возникает вопрос: «А почему надо назначать на руководящие должности ничем не проявивших себя, просидевших в тылу офицеров, а не офицеров, рисковавших жизнью, отличившихся в боях героев?»