Константин Стерликов - Кара Булганака. Роман

– Никто не предполагал, что так будет! – отвечает сержант, – В тылу хорошо рассуждать! Что и как нужно было, а вы туда сходите, и сделайте выводы, что и как! Там люди целыми полками гибнут…

– Я свой долг исполняю как надо, – не утихает Гусейнов, – а вот что у вас, в штабе фронта творилось и чем думали, что довели людей до такой бойни… Это вопрос! Военным преступлением пахнет… Только вот генералов у нас не судят! А солдаты за их ошибки кровью, жизнью своей расплачиваются!

– Хватит дискутировать, товарищи! – обрывает Муртазаева, – Давайте за дело… Мы не должны допустить гибели госпиталя! У нас люди не пределе…

– Да теперь точно надо собираться, – суетится Расщупкина, – в путь-дорожку! Ничего нельзя упустить. Нужно все успеть! Я пошла… Надо всех еще осмотреть перед дорогой, может кого-то перевязать.

– Все не так, как было раньше, – задумывается вслух Гусейнов, – знакомая реальность и логика ломается… Что-то темное и странное наступает, я это чувствую! Привычная война, с ее законами, где все на местах, закончилась! Начинается что-то другое… И нам надо быть больше чем те, кем мы были раньше. Нас ждет совершенно непредсказуемая схватка. Что ж, в путь товарищи!

Май 1942 г. Аджимушкайские каменоломни.

Гусейнов проходит по мрачным запутанным коридорам, освещенным редкими мутно-желтыми электрическими лампочками. Подземные тоннели переполнены, наводнены военными и гражданскими… В каких-то местах просто некуда ступить и приходится пробираться в темноте сквозь живую массу. У всех измотанный вид и как странные пугающие маски, из темноты появляются угрюмые лица всех возрастов, от стариков до детей… Колышущееся море людей кажется ожившей пробудившейся Тьмой от древнего каменного сна. Все это шевелящееся столпотворение похоже на бурлящий зачаровывающий водоворот, утягивающий в глубину мрака.

Петляя по низким проходам, военврач наконец останавливается у ниши с часовым, за которым темнеет вход в охраняемое помещение, занавешанный плащ-палаткой. У Гусейнова проверяют документы и впускают внутрь. В полутемном каменном отсеке стоит высокий худощавый человек в сером плаще с полковничьими петлицами. У него усталый измотанный вид… В темноте тускло поблескивают стекла пенсне.

Рядом с ним горит небольшой костер… Куда бросает бумаги, очевидно документы, другой командир крупного почти богатырского сложения в форме батальонного комиссара.

Они удивленно поднимают глаза от языков пляшущего пламени и испытующе смотрят на Гусейнова.

– Здравия желаю, товарищ полковник! Я военврач 396 стрелковой дивизии Гусейнов Мехбала Нуралиевич! Мне сказали вы сейчас главный на этом участке обороны. Наш госпиталь располагается неподалеку. Я прибыл получить указания. Куда нам идти или где надлежит находиться.

– Да, Вы правы, товарищ Гусейнов, я остался здесь по приказу штаба фронта, для организации обороны и прикрытия переправы наших войск на Тамань. Ягунов Павел Максимович! Я координирую действия всех отступающих сюда групп и частей РККА. Это мой комиссар – Парахин Иван Павлович. Мы вместе руководим этим участком.

– Получается, Вы теперь командующий Крымским фронтом?

– На деле выходит так… – улыбается полковник, – Официально, конечно же, остается генерал-лейтенант Козлов. Откуда Вы прибыли?

– Из-под оккупированной Феодосии. Наше командование покинуло нас. Трусливо бежало, бросив полевой госпиталь на произвол судьбы! Не дав естественно никаких приказаний. В условиях наступающего врага и угрозы уничтожения госпиталя, я принял решение вывезти раненых в безопасную зону.

– Вы не растерялись и взяли командование на себя? – поднимает взгляд комиссар Парахин, – Что ж, очень похвально!

– Так точно! По пути нас бомбили, мы потеряли одну машину. Но смогли спасти большую часть вверенного нам личного состава, сохранить имущество, медицинское оборудование и оружие…

– Молодцы! Приняли правильное решение, спасли людей. А ваших начальников за трусливое поведение мы еще накажем по всей строгости военного времени, – ободряюще говорит Ягунов, —

ситуация сейчас сложная… От нас требуется концентрация всех сил. Немцев надо остановить любой ценой. Сколько у вас человек?

– Около сотни, отряд пополняется за счет отступающих.

– Как и у нас, точное количество устанавливаем… – вздыхает комиссар, беря в руки очередную пачку бумаг и бросая в костер, вспыхивающий новыми огненными языками и искрами, – Сейчас под землю стекаются все, кто готов сражаться до конца!