Хезер Моррис - Три сестры

Хая не одинока, хотя и чувствует в душе ужасное одиночество.

В спальне задернуты тяжелые шторы, чтобы дрожащую в лихорадке Магду не тревожил яркий свет весеннего солнца, который просачивается в комнату поверх карниза.

– Мы можем поговорить в другой комнате? – Доктор Кисели дотрагивается до руки Хаи.

Ливи, скрестив ноги, сидит на соседней кровати и смотрит, как Хая кладет на лоб Магды новое влажное полотенце.

– Побудешь с сестрой? – спрашивает мать, и Ливи кивает.

Когда взрослые выходят из комнаты, Ливи ложится рядом с сестрой и принимается вытирать пот с лица Магды сухой фланелькой.

– Ты поправишься, Магда. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Магда заставляет себя улыбнуться:

– Это же моя обязанность, ведь я твоя старшая сестра. Я должна заботиться о тебе.

– Тогда поправляйся.

Хая и доктор Кисели делают несколько шагов, отделяющих спальню от гостиной маленького дома. Входная дверь открывается прямо в уютную жилую комнату с крошечной кухней в задней части.

Дед девочек Ицхак моет руки над раковиной. За ним с заднего двора тянется дорожка древесных стружек, несколько лежат на выцветшем голубом войлоке, покрывающем пол. Вздрогнув, Ицхак оборачивается, разбрызгивая воду по полу.

– Что случилось? – спрашивает он.

– Ицхак, я рад, что вы здесь. Посидите с нами.

Хая быстро поворачивается к молодому доктору. В глазах у нее страх. Доктор Кисели с улыбкой подводит ее к стулу, а другой пододвигает от кухонного стола для Ицхака.

– Она очень больна? – спрашивает Ицхак.

– Она скоро выздоровеет. Это грипп, и здоровой молодой девушке нужно только время.

– Тогда в чем же дело? – Хая машет рукой в сторону врача.

Доктор Кисели находит еще один стул и садится:

– Не хочу, чтобы вы испугались того, что я собираюсь вам сказать.

Хая лишь кивает, приготовившись услышать то, что он должен сказать. С начала войны она сильно изменилась: ее когда-то гладкий лоб покрыт морщинами, и она такая худая, что одежда висит на ней как на вешалке.

– В чем дело, парень? – спрашивает Ицхак.

Ответственность за дочь и внучек состарила его не по годам, и у него нет времени на уловки.

– Я хочу отправить Магду в больницу…

– Что? Вы только что сказали, что она скоро поправится! – восклицает Хая.

Она поднимается, хватаясь за стол для опоры.

Доктор Кисели жестом останавливает ее:

– Это не из-за болезни. Есть другая причина, по которой я хочу положить Магду в больницу, и, если вы выслушаете, я объясню.

– О чем вы толкуете, черт возьми?! – возмущается Ицхак. – Выкладывайте!

– Госпожа Меллер, Ицхак, ходят слухи, ужасные слухи о молодых евреях, девушках и юношах, которых отправляют из Словакии на работы для немцев. В больнице Магда будет в безопасности, и я обещаю, что не допущу, чтобы с ней что-то случилось.

Хая откидывается на стуле, закрывает лицо ладонями. Это гораздо хуже гриппа.

Ицхак рассеянно похлопывает ее по спине, весь напрягшись в ожидании того, что скажет доктор.

– Что-то еще? – В ожидании честного ответа Ицхак в упор смотрит на доктора.

– Как я уже сказал, слухи и сплетни, и в них нет ничего хорошего для евреев. Если они придут за вашими детьми, то это начало конца. И работать на нацистов? Мы понятия не имеем, что это значит.

– Что же нам делать? – спрашивает Ицхак. – Мы уже все потеряли: право работать, кормить наши семьи… Что еще они могут отнять у нас?

– Если то, что я слышал, – правда, им нужны ваши дети.

Хая выпрямляется. Лицо ее покраснело, но она не плачет.

– А Ливи? Кто защитит Ливи?

– Полагаю, им нужны подростки старше шестнадцати лет. Ливи ведь четырнадцать, да?

– Пятнадцать.

– Она еще дитя, – с улыбкой говорит доктор Кисели. – Думаю, с Ливи все будет в порядке.

– А сколько времени Магда пробудет в больнице? – Хая поворачивается к отцу. – Она не захочет туда, не захочет оставить Ливи. Помнишь, отец, когда Циби уходила, она заставила Магду пообещать ей, что та будет заботиться о своей младшей сестре?

Ицхак поглаживает руку Хаи:

– Если мы хотим спасти ее, она должна отправиться в больницу, хочет она того или нет.

– Полагаю, нужно лишь несколько дней, может быть, неделя. Если слухи верны, они скоро явятся, а после этого я отправлю ее домой. А Циби? Где она?

– Вы же знаете ее. Она в лагере «Хахшары».

Хая не знает, что и думать об этой программе, по которой молодых людей вроде Циби обучают навыкам, необходимым для новой жизни в Палестине, далеко от Словакии, пока в Европе бушует война.