Ваган Арутюнов - Ицумаде

Жрец знал о ненависти правителя и, надо сказать, отвечал ему взаимностью. Его положение давало ему полную защиту от светской власти. Но, хотя он и пользовался благоволением императорского двора, все же находился под неусыпным пристальным наблюдением: не злоупотребляет ли он своим положением. А он и вправду им злоупотреблял, забирая лучшее из подношений паломников и оказывая поддержку в первую очередь тем, кто мог ему больше предложить.

Но так как люди на острове жили счастливо, то и не обращали внимания на тех двоих. К тому же и климат там был замечательный: теплое течение согревало прибрежные воды, и улов у рыбаков был всегда изобильный. А сама гора была спящим вулканом, который рождал множество теплых источников, прогревавших воздух и почву так, что сады и поля приносили щедрые урожаи по два раза в году. Но никакое изобилие не может избавить человека от болезней и семейных несчастий, поэтому и местные жители, как и пришельцы из других мест, несли подарки и письма с просьбами божеству.

Но все когда-нибудь заканчивается. Пришел конец благополучию и мирной жизни на острове, когда на его берег ступила нога адмирала Лю.

Адмирал по приказу своего властелина должен был завоевать всю страну. Для всеобщего устрашения он решил полностью уничтожить жителей острова, дабы весть о том разнеслась по империи и народ пал бы духом и не стал сопротивляться. И вот он приказал собрать всех жителей во главе с правителем и жрецом, якобы для того чтобы те дали верноподданническую клятву, пообещав и жрецу и правителю награду за содействие. Те разослали по всем отдаленным уголкам острова гонцов, на всякий лад уговаривавших людей не сопротивляться завоевателю, и собрали наконец всех. Когда весь народ собрался, ожидая встречи с представителем новой власти, впереди стояли в нарядных одеждах правитель Шиванци и жрец Кацамаки. Их лица излучали самодовольство. Трижды посланцы от адмирала приходили на площадь спросить у правителя и жреца, собрали ли они весь народ и готовы ли все дать клятву, и только после третьего подтверждения на площадь торжественно доставили носилки с адмиралом. Их подняли на специальный помост, окруженный китайскими, корейскими и монгольскими воинами в страшных золоченых масках. То была личная гвардия, охранявшая адмирала. Вся площадь и все улицы города также были заполнены войсками.

Адмирал Лю медленно встал на ноги, чтобы его хорошо было видно всем. Правитель, желая проявить рвение в служении новому господину, упал наземь с протянутыми вперед руками, весь народ вслед за ним пал ниц перед помостом. Один только жрец остался на ногах, ограничившись лишь поклоном в пояс. Это удивило адмирала, и он подал знак привести жреца к нему.

– Скажи мне, старик, – обратился адмирал Лю к жрецу, – почему ты не поступил как все?

– Я, мой господин, преклоняю колени только перед божеством, обитающим на этой Святой горе.

– Почему же это ваше божество не спасло вас от нашего нашествия? Почему ваш флот трусливо бежал, оставив беззащитным ваш остров? Почему оно хотя бы не предупредило вас о нашем приближении и о том, что мы намереваемся сделать? А раз оно вас не предупредило, то я сам скажу вам об этом. Мы совершим здесь то, что повергнет гордый дух вашего народа, и вы покоритесь великому императору мира Хубилаю, потомку прославленного Чингисхана. Мы казним всех жителей острова, не пощадив ни старых ни малых, никого. Ваш остров станет пустыней в назидание всему вашему царству, и поверьте: так будет лучше для вас, ибо, принеся в жертву небольшую часть вашего народа, мы спасем от гордого самомнения всех остальных, дабы вы покорились власти великого хана, как все другие.

Глаза адмирала сверкали гневом и жестокостью, и жрец пал-таки ниц к его ногам, но когда несколько солдат его подняли, то всем стало ясно, что он не поклонился, а просто потерял сознание. Как только сознание вернулось к нему, он сказал:

– Господин, ты, верно, и сам не знаешь, насколько ты прав. Грехи наши пали на наши головы. Я расскажу тебе, как это случилось, и ты получишь ответы на заданные тобой три вопроса. Но молю тебя: пощади народ, ибо он не виноват. Виноваты лишь я и моя гордость. Еще мгновение назад она застилала мои глаза и мой разум. Оттого я и потерял сознание, что открылась мне истина, открылась подлинная причина нашего наказания. И я хочу поведать ее тебе, дабы и для других народов это послужило назиданием. Вчера над священной горой плакало страшное чудовище с крыльями, телом змеи и лицом человека. Оно кричало: «Ицумадэ, ицумадэ, ицумадэ!» – что означает: «Доколе!»…