Юрий Лубченков: Виват, Новороссия!

Этот взгляд смутил Петю еще больше. Он попытался было спрятаться в материнских юбках, но роскошный вельможа ловко поймал его:

– Ну, здравствуй, сын!

– Здравствуйте, – мальчик запнулся и с трудом, шепотом, – батюшка!

– Молодец! Смотри какой большой. Никак генералом будешь. Хочешь быть генералом?

– Хочу, – прошептал Петя испуганно. Он был готов согласиться со всем, только бы его отпустили в его привычный мир детской.

Отец его понял, но продолжал:

– Быть по сему, как говаривал незабвенный Петр Алексеевич. – Жесткое лицо вельможи внезапно сломала мимолетная судорога, в глазах блеснуло. – Будешь ты генералом. Но начнешь с рядовых. Запишу-ка я тебя в Преображенский полк…

Так в 1740 году прошла первая встреча Петра Румянцева с его отцом – чрезвычайным и полномочным послом России в Турции кавалером Александром Ивановичем Румянцевым.

Александр Румянцев был истинным «птенцом гнезда Петрова», одним из ближайших сподвижников царя-преобразователя. Единственное отличие: большей частью царевы птенцы были людьми худородными. Александр же принадлежал к «благородному» сословию. Он – из обедневших нижегородских бояр. Солдат гвардии, денщик царя – таковы первые этапы его служебной биографии. Вскоре он становится гвардейским офицером. 9 мая 1712 года подпоручик гвардии Александр Румянцев доставил Петру I известие о подтверждении мира с турками, который Россия была вынуждена заключить после крайне неудачного Прутского похода. Итогом этого похода стало для России потеря всего того, что большой кровью приобреталось в предшествующие годы. Своевременный же гонец был награжден – Петр пожаловал ему чин поручика Преображенского полка.

С этого момента он – в фаворе. Письма и указы ему Петром пишутся большей частью собственноручно. Почерк энергичен – видно, что царю недосуг ждать писца, и он сам пишет свои приказания. Петр посылает Румянцева с самыми разнообразными поручениями – для вербовки матросов и плотников, для сбора налогов и провианта, для разведки дорог и многого другого. Во время второго этапа затянувшейся Северной войны со Швецией, а именно в 1714–1715 годах Петр в переписке дает своему корреспонденту конкретные дипломатические поручения: ехать на Аландские острова для переговоров с англичанами, а также разузнать, какие слухи распространяются шведами среди населения Ревеля и Дерпта.

1717 год. Румянцев вызван к Петру. Царь был мрачен. Лицо нервически подергивалось. Ссутулившись, он ходил из угла в угол по малым своим апартаментам и беспрерывно дымил.

– Слыхал, Сашка, что сынок мой натворил? – не отвечая на приветствия Румянцева, сразу спросил Петр о том, что его сейчас больше всего мучило.

Румянцев молча кивнул. Все окружающие царя знали, что его старший сын Алексей, сын от давно уже опальной Евдокии Лопухиной, неоднократно выступавший против бескомпромиссного реформаторства отца, подталкиваемый на это ревнителями незыблемой московской патриархальности, бежал за границу.

– Бежал, сопленыш, и попросил защиты у тамошних цесарей! Защиты! От отца родного! Ну, да бог с ним, – как-то сразу потухнув, продолжал Петр. – Это бы простил я ему. Но то, что теперь смуте быть в стране, коли он по заграницам сидеть будет, а тут дружки его воду начнут мутить, то что он дело всей моей жизни упразднить хочет – этого я простить не могу.

И сорвавшись на крик:

– Найти его! Вернуть! Понял, зачем вызвал тебя? Всю Европу обшарь, а доставь! Поедешь с Толстым Петром. Ты за ним пригляд имей. Преданный-то он сейчас преданный, да помню я, как в стрелецкие-то дни он чернь московскую призывал меня извести. Такое не забудешь. Так что забот у тебя много будет. Да я тебе верю – все исполнишь как должно. А теперь ступай.

Петр снова заходил по комнате, уже не видя Румянцева, отступавшего, кланяясь, к дверям…

И Петр Толстой, и Александр Румянцев не подвели государя, оправдали доверие – Алексей был схвачен, возвращен в Россию и после пыток убит, его сторонники подверглись опалам и казням.

Вскоре в благодарность за усердие и преданность царь самолично занялся – как он это любил – устройством личной жизни Александра Ивановича. Итогом его хлопот стал брак Румянцева с Марией Андреевной Матвеевой – представительницей одной из знаменитых и богатых фамилий России, внучкой известного боярина Артамона Матвеева, наперсника отца Петра I – царя Алексея Михайловича. Ее отец – Андрей Артамонович, получивший от Петра титул графа, – посол России в Голландии, Австрии, Англии. Маленькая Маша сопровождала отца в его европейских службах, смотрела, запоминала. Дожившая до девяноста лет, она и в старости, сохраняя полную память и живость ума, любила рассказывать о первых годах Северной Пальмиры, о людях, живших в те времена, уже начинавшие казаться былинными. Вспоминала она перед благодарными слушателями и об обеде у Людовика XIV, на котором присутствовала, и о своем посещении лагеря герцога Мальборо и о том внимании, которого она удостоилась в Лондоне от королевы Анны…