Валерий Борисов - Время подонков - хроника луганской перестройки

1985

Роман Семерчук сидел в приемной первого секретаря обкома партии уже более часа и никуда не отлучался ни на секунду. Сейчас, поздно вечером, когда закончился рабочий день, должна была решиться его судьба – или он останется вечным инструктором обкома, или получит новую должность, которая откроет перед ним перспективы дальнейшей карьеры иерархической партийной лестницы. Сегодня для него может открыться путь к вершинам власти. Правда, пока это слабенький трамплин для прыжка в элиту властвующих. Но все же новая ступенька. Он – крепко сжатая пружина, которая скоро распрямится и взнесет его туда, откуда свысока смотрят на мир и народ, то есть, руководят им. Он должен воспользоваться предоставляемой возможностью, не упустить этот, может быть, пока единственный шанс, данный ему новым временем, для улучшения своего качественного положения. Так выражаются в партийных и комсомольских кругах. Немного шершаво звучит, но точно. Но Роман давно еще более точно знал, что стремление к власти, в сущности, представляет собой охоту за привилегиями. И он страстно желал новую должность.

Семерчук почти твердо был уверен, что ему дадут новую должность. Нет на ее замещение более достойного кандидата, чем он. Но червь сомнения все-таки его мучил, – вдруг что-то сорвется. Все зависит от политического момента и настроения руководителя. Политический момент ему благоприятствует, – началась перестройка. А вот, каково сейчас настроение первого партийного лица области, фактически, его хозяина, неизвестно. Лишь бы сейчас совещание, проходившее в его кабинете, не испортило ему настроения. Первый его знает, и достаточно хорошо. Публично хвалил. И сейчас от решения хозяина зависело, – быть ему или не быть.

«Быть! – Умолял всей душой свою судьбу Роман. – Быть! Я ж уже и так исполняю обязанности этой должности. Нельзя на нее присылать человека со стороны. Нельзя! Это моя должность!»

Внутренняя мольба страшно напрягала его, но лицо оставалось спокойным.

Рабочий день – восемнадцать часов вечера, закончился час назад. Секретарша первого секретаря решилась, наконец, закончить работу и, позвонив своему непосредственному начальнику, получила разрешение идти домой. У нее были веские семейные причины уйти сегодня раньше первого с работы. Она их ему объяснила. Первый секретарь вник в ее заботы и разрешил уйти раньше его.

Кто-то должен был подменить в приемной, ушедшую домой секретаршу. На ее место сел Сорокин – заместитель заведующего орготделом. В сложной работе первого секретаря не должно выпасть ни одно звено – обком должен функционировать круглые сутки, и по ночам, и по праздникам. Теперь Сорокин решал текущие вопросы по телефону или устно, с входившими в приемную работниками обкома. Заместитель орготдела был пожилым человеком, лет за пятьдесят, с усталым, вечно озабоченным лицом типичного партийного функционера, которому за десятки лет политической работы все надоело – сама работа и особенно суета вокруг нее. Но без приказа он не имеет права покинуть свой пост и должен находиться здесь до тех пор, пока здесь же находится первый – потребуется, всю ночь, целые сутки и даже более. Семерчук хорошо знал Сорокина и осторожно спросил его:

– Григорий Иванович! Долго они там еще будут?

Семерчук имел ввиду заседавших в кабинете первого.

– Не знаю. – Равнодушно ответил Сорокин. – У него секретари городских райкомов и секретари крупных заводов. Снова пришла пора перемен. Сложно все… – И он глубоко зевнул.

– Знаю, что у него секретари райкомов. – Ответил Роман. – Успеет ли он меня принять?

– Примет, раз назначил прием. – Успокоил его Сорокин. – Не волнуйтесь. Место заведующего отделом будет за вами. Конкурентов у вас нет. Тем более, сейчас требуют выдвигать молодых. А у вас все это есть. Прежде всего, я имею в виду молодость. Есть и опыт… Так, что не беспокойтесь, Роман Богданович. Подождите еще несколько минут, и ваша звезда сама упадет к вашим ногам. – Он, как показалось Роману, ехидно улыбнулся.

«Да, в отношении меня, ты прав. А тебе уже не светит повышение – возраст! – Подумал Роман, внутренне обиженный участливыми, но подковыристыми словами Сорокина. – Ты за всю жизнь не добился того, чего я могу достигнуть сейчас. Не попал в нужную обойму должностей. Так заканчивай жизнь инструктором!» – Презрительно подумал он о Сорокине, а вслух ответил:

– Спасибо, Григорий Иванович, за поддержку. Но я все-таки волнуюсь. Сами понимаете?