Виктория Балашова - Конец эпохи Тюдоров

Год заканчивался. Рождество мы с Чарльзом проводили у матери. Мое сердце болело за Роберта, но я понимала: маме было хуже. Она переживала и за сына, и за мужа. Кристофер всегда дружил с Робертом. После похода на Кадис их дружба стала сильнее. Кристофер поддерживал Роберта во всем. Любые планы брата теперь касались Кристофера Бланта, а значит, и мамы.

– Будет ли когда-нибудь в нашей семье спокойно? – спрашивала меня она. – Дети Роберта растут, совсем не видя отца. Ты знаешь, они сдружились! – тут мама оживилась.

– Сыновья Роберта? – Я удивилась. – Ты их познакомила? Зачем?

– Роберт попросил меня. Он считает, мальчики должны знать друг друга и помогать друг другу. Я согласна. Учиться они будут в одном колледже.

– Френсис?

– Она спокойно отреагировала на известие о внебрачном сыне мужа. Роберт редко ее навещает. Уверена, у Френсис есть любовник. Она явно не грустит в одиночестве, – про подобные вещи мама всегда говорила спокойно. – И правильно, – добавила она. – К чему проливать слезы? Жизнь коротка…

Без сомнения, мама права. В тот год умер сэр Генри, муж графини Хангтингтон, которую мы с Дороти ненавидели всей душой. Но, когда дядю Генри забрал к себе Господь, мы загрустили, вспомнив старые времена.

Несмотря на разрешение парламента строить новые дома только на месте старых, Лондон разрастался. На окраинах маленькие, убогие домишки теснились друг к другу. Воровство, нищета, грязь часто заставляли меня ограничивать прогулки центральными, широкими улицами, по которым в основном прогуливалась знать. Даже проезжать мимо бедных лачуг бывало страшно. Плохой урожай усилил голод и выбросил на паперть еще больше попрошаек и воров… Зимой я оставалась дома, заменяя прогулки беседами с Чарльзом или обязательным посещением королевского дворца.

А во дворце разговоров было только о новой Армаде, которую опять собирает упрямый Филипп. Надо сказать, англичане всегда со страхом воспринимали любые новости из Испании. Вроде чего бояться, если предыдущие попытки подчинить Англию у Филиппа проваливались? И неважно, Господь ли разбрасывал корабли по морю или английские моряки отражали нападение. Важно, что на английскую землю испанские солдаты так и не ступили, сколько этого ни ждал папа римский, отлучивший нашу королеву от церкви.

Боялись испанцев, словно они являлись чудищами о трех головах, изрыгающих огонь из пасти. Когда начинали ходить слухи об очередной готовящейся Армаде – а с восемьдесят восьмого года они возникали постоянно, двор мог вести беседы лишь об этом. Дамы делали большие глаза и все время чуть ли не падали в обморок. Мужчины спорили о количестве кораблей, которое на сей раз подготовит к выходу в море Филипп. Ирландцы продолжали искать в Испании помощи в борьбе против нас, а потому идея Сидни и его сторонников усиливать войско в Ирландии, а не на континенте, как предлагал Роберт, была популярна среди приближенных королевы.

В начале года Ее Величество, раздираемая противоречиями, все же постановила отложить подготовку английского флота до весны.

– Она же согласилась с моим предложением! – Роберт, как обычно, себя не сдерживал. И хорошо, кричал в собственном доме, а не во дворце в присутствии королевы. – Она же согласилась с тем, что следует выйти испанской Армаде навстречу! Елизавета даже заверила: командующим флотом буду назначен я!

– Роберт, успокойся, – наслушавшись сплетен придворных, я попыталась убедить брата не горячиться. – Все уверены, Армада раньше лета не выйдет. Хватит с Филиппа плохой погоды, штормов и бурь. Летом они тоже случаются, но гораздо реже. И потом, шпионы докладывают нашей королеве: приготовления идут, но выход в море действительно планируется на лето. Обещание, данное тебе, Ее Величество выполнит. Просто готовить флот начнут весной. Сейчас рано.

Роберта было не унять. Его настроение менялось по несколько раз за день и утомляло меня порой сильно. Я старалась поддерживать его как могла. Но иногда брат даже со мной отказывался видеться и говорить.

Например, однажды в феврале, несмотря на отвратительную погоду, я приехала навестить его. Он не появлялся при дворе с начала месяца. Королева всегда замечала отсутствие Роберта. Ведь, как она на него ни сердилась, Елизавета прощала графа Эссекса на зло всем завистникам. Со временем я стала гораздо теплее к ней относиться именно из-за нашей общей любви к Робину…

В Эссекс-хаусе стояла тишина.