Михаил Попов - Железный Хромец

С тех пор как великий сыщик перебрался в этот дом неподалеку от пересечения Кингс Роуд и Парк-cтрит, доктор навещал его раз пять или шесть, и не мог не отметить, что во все прошлые разы беспорядка было меньше.

Ватсон поставил к стене сложенный зонт и снял котелок, усыпанный мелкими дождевыми каплями.

– Мальчишка-посыльный сообщил мне…

Великий сыщик очнулся от задумчивости.

– Разумеется, мой друг, разумеется, я жду вас с нетерпением. За три часа, прошедшие с того момента, как я отправил к вам посыльного, успело произойти несколько важных и в основном неприятных событий. Взгляните, тут у меня «Таймс», «Дейли-Ньюс», «Дейли-Телеграф», «Кроникл»…

В кабинет без всякого стука влетел мальчишка в форменной фуражке и бросил на стол перед Холмсом новые газеты. Тот пробежал глазами заголовки на первой полосе.

– «Стандарт» и даже «Стрэнд»! Все как сговорились! Все пишут одно и тоже! Как это ни странно, приходится верить!

Ватсон опустился в кресло у холодного камина и церемонно поставил трость между колен.

– Вера не ваша стихия.

Холмс пропустил это замечание мимо ушей и сказал.

– Волнения в Оранжевой Республике.

– Очень интересно, – сухо произнес доктор.

– Не столь интересно, сколь прискорбно, мой друг.

– Судя по тому, что вы выкурили за эти три часа не менее восьми трубок, все обстоит именно так.

Сыщик бросил в сторону доктора удивленный взгляд.

– Браво Ватсон, именно восемь. Напрасно вы утверждали, что не в состоянии профессионально овладеть моим прославленным методом.

Доктор насупился, отчего его аккуратно подстриженные рыжие усики сделались вдвое гуще.

– В данной ситуации я выступаю профессионально не как сыщик, но как врач. В вашем возрасте восемь трубок на фоне возбуждающего чтения, это чересчур.

– Пожалуй, мой друг, пожалуй.

– Но что же вас так впечатлило в этом сообщении из владений ее величества в Южной Африке? Сейчас не девяносто девятый год, война невозможна.

– Зато возможно падение акций «Кимберли Китченер». Алмазные копи и прочее в том же роде.

– Алмазные копи?! – весьма удивленно и несколько задумчиво произнес Ватсон.

– Бумаги таких компаний падают очень быстро, а потом, даже если выяснится, что оснований для беспокойства не было, растут долго и неохотно.

– И что, это может как-то отразиться на ваших делах?

Холмс постучал холодной трубкой по холодной каминной доске.

– Не только на моих, но и на наших, друг мой.

В глазах доктора появился огонек понимания, правда, почти мгновенно сменившийся туманом сомнения.

– Но Холмс…

– Спрашивайте, мой друг, спрашивайте!

– Боюсь, я и без ваших ответов понял, что произошло. Компания не в состоянии оплатить наш проект. Величайшее расследование сквозь века! Ведь вы почти уже доказали, что Железный Хромец был отравлен во время последнего китайского похода. Осталось только…

– Да, наша поездка, которую мы так давно планировали, которая должна была стать венцом моей карьеры, быть может… – в голосе великого сыщика звучала откровенная грусть, – кажется, сорвалась.

– О боже, Холмс, только не говорите, что мы должны забыть о могиле Тамерлана. Ведь проделана такая работа…

– Правильно, друг мой, верно.

– Сколько перелопачено материалов, проложены маршруты, уже даже наняты проводники через перевалы Кашмира.

Холмс только грустно кивал.

– И в основном это был результат вашей фантастической трудоспособности, Ватсон.

– А ваши идеи, Холмс!

– Но что делать, если теперь они стали так же неосуществимы. Но, поверьте, меня больше всего расстраивает тот факт, что из-за разорения «Кимберли Китченер», и крушения идеи величайшего расследования – «Могила Тамерлана», мы так и не прочтем ваш роман, мой друг. А ведь это было бы грандиозное сочинение.

– Что об этом говорить, Холмс, какой-то роман, вы, вы…

– Что вы говорите, роман, это как раз… Успокойтесь, дорогой друг. Я знаю один способ, как справиться с неприятностью – тут же пуститься в новое дело.

– Но мы же отказали всем, собираясь в Кашмир. И дочери мясника, с ее отравленными племянниками, и викарию, повешенному в своей библиотеке. То есть не самому викарию, впрочем… Я знаю, вы буквально заболеваете во время вынужденных простоев.

Знаменитый сыщик затаенно улыбнулся, он уже начал обретать черты своего привычного образа – уверенность, твердость, сила.

– Судьба сурова, но и щедра. Правда, не всегда ее щедрость может полностью возместить размер потери. Простоя не будет. Одним словом, Ватсон, пока вы ехали ко мне, я получил письмо. Да, мы пока откладываем папку со звучным названием: «Могила Тамерлана».