Михаил Старчиков - Амурский плацдарм Ерофея Хабарова

– Гавриилом меня кличут! – сразу повеселел тот, смахнув пот со лба. – Гавриил Лебёдкин, вот стало быть как! Как воевода преставился, так и я вместо него управлялся! А за то, что не признал вас, не серчайте, служба такая!

Взяв в руки поимённый список гарнизонов Нерчинского, Иргенского и Теленбинского острогов, воевода в раздражении покачал головой.

– Это что, всё так? – спросил он. – На все остроги людей всего восемь десятков?

– Так и есть, Ларион Фёдорыч! И те восемь десятков, аки я сам, голы и босы, несут службу державную шесть лет без жалованья государева!

Внимательно осмотрев десятника с головы до ног, Толбузин внезапно расхохотался и топнул ногой. Дело в том, что Лебёдкин был одет в добротный кафтан с меховой опушкой, носил крепкие сапоги, лицо имел круглое и явно не пух от голода.

– Таки голы и босы! – с трудом успокоился воевода, хлопнув по плечу своего собеседника. – Ох, и ловок ты, Гаврила, слезу из начальства выжимать! По тебе вижу – не больно-то вы бедствуете, служилые!

– Оно так! – виновато потупил тот глазки. – Ведь тайга кругом, вот и приходится когда поохотиться, когда ягод да грибов насобирать! Да и рыбы в реках кругом столько, что хоть шапкой лови! Так и перебиваемся с хлеба на воду!

Встав на ноги, Толбузин обошёл всю комнату, заметив и кованый сундук в углу, и массивную дверь с широким засовом, и крышку тайного хода у себя под ногами.

– Ход сей куда ведёт? – спросил он, понизив голос. – Тока не говори, что не знаешь!

– Знаю, батюшка! – не стал лукавить Лебёдкин. – Ведёт он за стены острожные, к сходу речному! На самый крайний случай, чтоб было куда бежать воеводе в годину лихую!

Подойдя к узкому оконцу, Толбузин с наслаждением втянул ноздрями холодный воздух.

– Ясак, говоришь, собрали? – спросил он, не оборачиваясь. – Пора уже отправлять, сам знаешь!

– Как не собрали! Вона он, в комнатёнке рядом уложен! Можете сами посмотреть, мы в грязь лицом не ударим!

Распахнув потайную дверь, воевода вошёл внутрь помещения, доверху уложенного звериными шкурками. Тут было чем порадоваться взору человека, знающего толк в лесных богатствах. Разномастные собольи пластины и шкурки, меха красных и чёрно-бурых лисиц, многие сорока соболей…

– С этим вы справились! – сказал Толбузин, немного оттаяв. – Есть ли у нас ещё дела срочные?

– Есть, воевода! Сидит у меня в арестантской гиляк пойманный! Прибежал он в наши края к родне аж из-под самого Кумарского острога! Допросить бы его надобно!

– Давай, допросим! – кивнул головой боярский сын. – Пускай гиляка приведут, толмача нужного! Да сыновей ко мне позови, пусть к делам приказным привыкают! Скоро им пора будет самим нести службу царскую!

Выйдя в сени, десятник быстро распорядился доставить пленного для расспросов. Вслед за ним в избу вошли толбузинские сыновья, Алексей и Феодор. Перекрестившись под иконами, они сняли шапки и почтительно присели на лавку в углу.

– Вот и язычник наш! – весело крякнул Лебёдкин, заводя перепуганного гиляка. – Таперича сказывай то, что мне давеча гутарил! Не то вздёрнем на стене, и не видать тебе родной тайги!

Дожидаясь, пока толмач из местных переведёт слова десятника, сыновья воеводы с интересом смотрели на него. Едва поняв вопрос, гиляк упал на колени и быстро что-то залопотал по-своему, не поднимая глаз на начальство.

– Стало быть, он пришёл от самой Уссури, с Кумар! – сказал переводчик, зыркая по сторонам. – Там главным воевода Онуфрий Степанов, это я сам без него знаю! Так вот, бунтуют там нынче гиляки да дючеры! По их примеру ачаны и натки зубы стали показывать! Тяжко там нашим служилым людям приходится без сторонней помощи! Покедова держатся, а что дале будет, никому сие неведомо!

Немного поразмыслив, Толбузин дал знак увести перебежчика. Нахмурив брови, он долго не произносил ни слова.

– Нужно нам весточку передать тому Степанову! – наконец сказал воевода, подняв взгляд на сыновей. – Только вот не знаю, кого послать для этого дела тяжёлого!

– Дозволь мне, отец! – сорвался с места его младший сын Алексей. – Я дючерский язык знаю да и с гиляками потолковать могу! Кому, как не мне, это задание справить!

– Быть по сему! – пожал ему руку Толбузин. – Пойдёшь в Кумарский острог и передашь Степанову моё письмо! А на словах скажи, что нужно нам сообща действовать! Вместе и удар держать проще, и неприятеля лютого бить! Дам тебе в сопровождение четырех стрельцов, больше не могу! Бог тебе в помощь, сынок!