Энтони Ричес - Клык леопарда

Покачав головой, Обдурон вытащил собственный меч. Между тем незнакомец хладнокровно перешагнул через поверженных бандитов и спокойно посмотрел на него сквозь глазные прорези в маске.

– Похоже, мне придется заняться тобой самому! – Прежде чем заговорить снова, главарь бандитов пристально посмотрел на своего противника. Когда же он продолжил свою речь, голос его был полон надменности и одновременно любопытства. – Мне всегда было легче сражаться без этой, признаться, смехотворной маски. Если честно, мне хочется узнать, кому хватило мужества бросить мне вызов, особенно если учесть мою репутацию по части владения этим мечом. И я хотел бы увидеть твое лицо, когда я отправлю тебя на встречу с Митрой или какому еще богу ты там служишь. Что скажешь? Снимаем шлемы или нет?

Незнакомец кивнул. Оба одновременно сняли шлемы и в упор посмотрели друг на друга. Первым молчание нарушил Обдурон:

– Все понятно. Центурион Корв… Или мне следовало назвать тебя центурион Аквила? Похоже, необходимость носить личину вошла у тебя в привычку. Да и челюсть, я смотрю, срослась слишком быстро.

Марк холодно улыбнулся ему:

– Личины бывают разные. Когда ты приказал своему бандиту покалечить меня, я решил, что мне стоит притвориться, будто твой план удался. Пару слов на ушко моей жене было достаточно, чтобы она подыграла мне. И весь Тунгрорум узнал, что у меня сломана челюсть. Однако никто не умер, чтобы поддержать эту иллюзию, в то время как у тебя, Обдурон, вошло в привычку отнимать человеческие жизни, чтобы никто не узнал, кто ты такой на самом деле. Скажу больше, ты превратил это в искусство. Впрочем, я в первый и последний раз использую столь высокопарное выражение. Сначала я находил твое стремление к свободе от империи искренним. Но теперь вижу, что ты – обыкновенный бесчестный вор, для которого главное – урвать куш и побыстрее унести ноги. Признайся честно, Секст Канин, ты ведь никогда не собирался бросать вызов империи из своего леса? – Марк выждал пару мгновений. Лицо Канина оставалось бесстрастным. – Да, я назвал тебя твоим настоящим именем. Нет, не девушку по имени Люция ты много лет назад оставил гнить в заброшенной конюшне, а своего брата.

Канин кивнул. В его взгляде читалось нечто похожее на уважение.

– Похвально. И как давно ты это узнал?

– То, что ты в порыве ревности убил своего брата Квинта, спрятал его тело под полом, а сам сбежал от кары за свое преступление? Только что, когда ты только что в этом признался. Раньше это было не более чем догадкой. Как давно я знаю, что ты не Квинт? Несколько часов с тех пор как нашел в твоей крепости мертвое тело.

Канин набросился на Марка Трибула без предупреждения. Взмахнув леопардовым мечом, он сделал резкий выпад вперед, однако Марк с самого начала ожидал такого развития событий. Вместо того чтобы встретить противника с мечом в руке, он поднял щит, зная, что даже его спате никогда не отразить ударов клинка из дамасской стали. Со злорадным блеском в глазах Обдурон рубанул мечом по круглому щиту противника, но вместо того, чтобы расколоть щит пополам, гладко пройдя сквозь несколько слоев дерева и полотна, пестрое лезвие впилось в его край и застряло, наткнувшись на что-то твердое, скрытое разрисованной поверхностью.

Понимая, что если Канин вырвет меч, то во второй раз его хитрость уже не пройдет, Марк напряг руку и, резко крутанув щитом, вырвал клинок из рук бандита, после чего отшвырнул его в сторону.

Секст тотчас же опустил маску и прыгнул вперед. Его действия были столь стремительны, что он оказался рядом с Трибулом прежде, чем тот успел пустить в ход собственный меч. Оттолкнув в сторону руку Марка с зажатым в ней мечом, Канин запрокинул голову, намереваясь боднуть противника. Но центурион, поняв его замысел, отбросил меч и сцепился с ним врукопашную. Обдурон покачнулся, и удар пришелся мимо цели. Накренив Канина вправо, Марк сзади подцепил ногой его правую ногу, после чего, задействовав сопротивление самого бандита, наклонил его влево и отшвырнул к каменному фризу, который стоял рядом со стеной. Разбойник воспринял это как шанс на победу. Оттолкнувшись от фриза, он в прыжке устремился через весь пол, схватил на лету брошенный Трибулом меч и занес его над головой, намереваясь перерубить противнику ноги. Увы, прыгая, Канин сдвинул с места тяжелую плиту. Та пошатнулась, оторвалась от стены и, рухнув, придавила ноги ему самому, превратив их в кровавое месиво из плоти, порванных сухожилий и раздробленных костей. Главарь бандитов вскрикнул от боли и забился в отчаянной попытке сбросить с себя эту тяжесть.