Владимир Киеня - Дважды контрразведчик

Внезапно один двигатель зачихал и заглох. Водитель выключил и второй. Наступила оглушительная тишина. Солнце, последний раз окинув окрестности красным сонным взглядом, укрылось черным одеялом ночи. Начали проступать на бархатно-черном небе электрические лампочки чужих звезд. Помощи ждать было неоткуда, как назло, замолчала и радиостанция. Я проклинал себя в душе за то, что, стараясь лучше и быстрее сделать свое следовательское дело, приказал выехать в неохраняемое время и неоправданно подверг смертельному риску свою и чужие молодые жизни.

Проверили и нашли причину остановки мотора. Оказалось, что затурканный водила перед отправкой не долил воды. Молчаливые и побледневшие прапорщик, старший лейтенант и провинившийся «салага»-солдатик по моему приказу взяли с собой в качестве канистры для воды большую резиновую, склеенную камеру от «КамАЗа» и с автоматами наизготовку пошли искать колодец. Мы с наводчиком остались в БТРе в кромешной темноте. Их не было долгих двадцать минут, а казалось – несколько часов. Наконец они пришли с водой. Повозившись возле мотора, водитель доложил, что он исправен. «Заводи!» – скомандовал я, и оба мотора «броника» взревели одновременно и мощно. Все забрались в БТР, он радостно рванул с места. Шли с максимальной скоростью и скоро были на месте. Я дал себе слово офицера никогда больше в жизни не рисковать чужими жизнями, только своей. Эту зарубку на своем сердце ношу до сих пор.

Из писем домой

8 февраля 1984 года. Шиндант. 30-й день в ДРА.

«Здравствуйте, дорогие мои!

Через день ровно месяц, как я в этой стране. Этот месяц мелькнул, как один день, а тянулся, как год. А впереди еще 23 месяца… Работы столько, что, если работать по 24 часа в сутки, все равно не успеешь сделать. Стараюсь сделать максимально возможное, и как можно качественнее. Целыми днями общаюсь с самыми разными по возрасту, национальности, форме одежды и даже гражданству людьми. С местными разговоры – через переводчика. Большинство разговоров сводится к поединку воли, ума, терпения. Надо признаться, что победы редки, чаще поражения. Но уж если победа – то это праздник. Рабочий день с 8.00 до 22.00 ежедневно и без выходных. Чувствуется возраст и некоторая усталость. Сбивают уровень настроения бытовые неурядицы.

Ночью на улице очень холодно, пронизывающе холодно, хотя мороз от силы минус 10 градусов. С 18.00 никаких передвижений вне военных городков. Но объем работы не позволяет считаться с подобными ограничениями, как и со многими другими. Нет воды, чтобы умыть руки, кушать-то надо, хотя и с грязными руками; беседовать и подолгу надо с заведомо больными тифом, гепатитом и другой заразой. Поэтому призывы в Союзе мыть руки перед едой, беречь себя – хороши на словах, а не на практике здесь. Чтобы по-настоящему делать свое дело, практически надо рисковать ежедневно и по несколько раз. А иначе люди не будут тебя уважать, и сам себя тоже.

Днем погода здесь теплая, солнечная. Метет пыльная, низовая, желтая, песчаная метель. Снега нет, вокруг на расстоянии видимости в 10-15 км горы со снежными вершинами, а вся Шиндантская долина – без снега.

Афганистан интересен своей «дорогой жизни». Посмотрите на карту: через Термез (СССР) идет кольцевая дорога через всю страну: Кабул, Кандагар, Шиндант, Герат – в Кушку (СССР). Это и есть «дорога жизни». Внутри ее расположены высокие, снежные и, на первый взгляд, безжизненные горы.

Люди живут в кишлаках по берегам рек, стекающих в ущелья с гор. Сверху, с самолета, видны квадратики дувалов – высоких заборов, окружающих каждый дом и клочок поля от песчаных бурь. В Шиндантской долине видны цепочки непонятных круглых «кратеров», под ними расположены (чтобы не высохли) подземные арыки. А «кратеры» – это места выброса земли при их копке. Эти подземные арыки – кяризы тянутся на многие километры от гор. От них имеются подземные ходы к каждому дому и к подземным колодцам. Под любым кишлаком имеется целая цепь таких подземных ходов. Учитывая, что стены домов и дувалы имеют почти метровую толщину, и эту сеть подземных ходов, резко возрастает трудность борьбы с душманами, засевшими в населенных пунктах. Они могут пересидеть в подземелье любой огневой налет и после него снова занять свои места в окопах, появиться внезапно в тылу войск на уже прочесанном ими участке местности и снова иметь перевес в живой силе и внезапность для удара.

Сколько пробуду здесь, в Шинданте, сам не знаю, думаю, что не менее 15-20 дней. Все равно пишите мне письма не реже 1 раз в 5 дней, на кабульский адрес, чтобы я мог знать об обстановке дома. А я буду писать отсюда почаще. Целую вас всех крепко, живите дружно. Ребята, помогайте маме во всем, берегите друг друга! Ваш…».