Николай Потапов - Летчицы. Люди в погонах

– Вы вот ругаете Мышкина, хотите отстранить его от должности. А ведь он толковый командир, один из лучших в полку. И не беда, если в его фигуре нет богатырского вида и показной щеголеватости, но зато в нем есть стойкость и собранность, принципиальность и порядочность, творческий подход к делу, чего нет у Полякова. А вы везде возносите Полякова. – Рыбаков разволновался, поднял с земли сухую ветку, сломал ее, отбросил в сторону. – Скажите, Максим Иванович, почему вы поддерживаете таких, как Поляков, я осуждаете таких, как Мышкин? Молчите? А я знаю, почему. В какой-то момент вы перестали управлять полком. Да-да… Не удивляйтесь! Полк вышел в передовые, и вам показалось, что дела теперь пойдут сами по себе, ослабили руководство, требовательность, контроль. Глядя на вас, ослабили работу и комбаты. Полк перестал расти, идти вперед, стал утрачивать завоеванные позиции. А чтобы удержаться в передовиках, такие, как Поляков и ему подобные, пошли по ложному и вредному пути – стали завышать оценки, упрощать подготовку, заниматься приписками. Боясь разоблачения и наказания, они льстили вам, возносили вас… Вам это нравилось. Они хвалили вас, вы хвалили их, как в басне Крылова… И вот результат! Если бы прислушивались к тем, кто говорил вам правду, этого могло и не случиться. Вспомните, Максим Иванович, сколько раз мы спорили с вами по этому поводу? Но вы ведь все начисто отметали, считали, я излишне придираюсь, преувеличиваю недостатки, пытаюсь принизить заслуги. Вы не сердитесь, я человек прямой и люблю откровенность.

Кочаров вяло махнул рукой, давай, мол, чего уж там, начал – руби под корень… Он стоял, смотрел на носки своих запыленных сапог, и со стороны можно было подумать, что его больше всего сейчас занимают именно эти, покрытые толстым слоем пыли, сапоги, потому что лицо его было бесстрастным, он почти не реагировал на взволнованную и искреннюю речь своего замполита.

Но это впечатление было обманчивым. На самом деле в его душе бушевал ураган. Глубокая обида и на комбатов, и на штаб, и на этого въедливого, дотошного Рыбакова, который бросает в глаза такие тяжелые обвинения, досада на себя и чувство собственной вины, пока еще отчетливо не представляемой, за что, но уже осознанной им, – все это смешалось в нем, давило, угнетало.

Подъехала машина, из кабины вылез начальник штаба. За время учения он еще больше осунулся, похудел, глаза ввалились и от бессонных ночей немного краснели.

– Максим Иванович, – обратился он, – только что звонил председатель колхоза. Один наш танк, сломав изгородь, заехал в колхозный сад, экипаж нарвал яблок и скрылся.

– Этого еще не хватало! – передернуло Кочарова. – Из какого батальона?

– Точно пока не знаю. Но я предполагаю, от Полякова. Его батальон находился в том районе.

– Я как раз собираюсь к Полякову. Разберусь там сам. Начштаба и Рыбаков скрылись в бункере, а Кочаров сел в машину, поехал к Полякову. Внутри у него все клокотало, он дважды сделал замечание водителю, который, как ему казалось, ехал слишком тихо и осторожно.

Полякова он нашел у ветвистой ели. Перед ним на походном столике стоял термос, лежали галеты. Он из кружки пил чай.

Увидев Кочарова, комбат вскочил, опрокинул кружку, и густой коричневый чай разлился по столу.

– Чаи распиваешь? Комфорт себе устроил! – сдержанно проговорил Кочаров, тонкие губы его растянулись в еле заметной усмешке.

Поляков растерянно хлопал глазами, не понимая, шутит командир или нет, соображал, как ответить ему на этот вопрос.

– В горле пересохло… – выдавил он, наконец, из себя. – Такой был день…

– День был жарким, верно. Особенно для тебя… Атаку сорвал, стрельбы завалил… По садам лишь мастера лазить!

Поляков встрепенулся, его шустрые и маленькие глаза забегали из стороны в сторону, будто не могли удержаться на одном месте.

– О садах, товарищ полковник, ничего не знаю… А стрельбы – да… Осечка вышла. Полигонщики подвели. Мишени на волокушах подсунули…

– Подсунули?! Раньше надо было учиться по ним стрелять! Раньше! А ты только каблуками передо мной стучал, дутыми цифрами размахивал!.. Ну смотри, липовый передовик, пощады теперь не жди, день и ночь будешь на полигоне сидеть… Я вас научу по мишеням стрелять и водные рубежи с ходу брать. Научу… – Кочаров вытер платком лицо, приказал: – Немедленно осмотрите все танки! У кого найдете яблоки – ко мне!

Поляков схватил пилотку, побежал к батальону.

Через полчаса привел сержанта и двух солдат, у одного из них в руках был вещевой мешок, набитый под завязку яблоками.