Гвозденко Викторовна - К точке отсчёта

Картошка, блестящая от масла, огурчики, нарезанные кружочками бочковые генералы, маленькие пупырчатые корнишоны, янтарное сало с розовыми прослойками, золотистая курочка, какие-то соусы, салаты – стол ломился.

– Да я, да мне…

– Проходи, проходи, не стесняйся, это все моя хлопотала. Обязательно вас познакомлю, а пока, – Илья Ефимович поставил в центр стола бутылку.

– Я не…

– Все мы «не», а только по чуть-чуть, – сосед разливал в маленькие рюмочки, – сам делал, на травах.

Горло обожгло.

– Закусывай, закусывай, не стесняйся.

Антон и не стеснялся, он давно не ел ничего подобного.

– Зверобой, чабрец, немного мяты – мигом вся хандра сойдет.

– С чего вы решили, что я хандрю? – Кислицин проговорил это с набитым ртом.

– Да все вы, городские приезжаете с глазами пыльными. Эх, погостил бы подольше, силой налился. У меня сынок в отпуск приезжает тенью, месяц в чувство привожу. Как отец?

– Болеет, как мать схоронили, так и слег. Из дома почти не выходит.

– Плохо. Я передам ему бутылочку с настойкой. Сам делаю.

– Ему нельзя алкоголь.

– Так я не пить предлагаю, по капелькам принимать и натираться. А лучше привези его, хотя бы на лето. Ко мне ведь лечиться за много верст приезжают, потому и дом ваш кстати, людей здесь селю.

После третьей рюмки улыбающееся лицо Ильи Ефимовича вдруг запрыгало, смешно сотрясая щеками. Будто в унисон начали подскакивать огурчики, ломтики сала пустились в хоровод, и даже степенная курица не выдержала – подергивала ножками.

– Ух, сомлел совсем, пойдем спать, утро вечера мудренее.

Большая кровать с блестящими шариками. Вверх-вниз, вверх-вниз.

«Тошка, Тошка, оголец», – бабушкины натруженные руки ловят, но никак не могут поймать. Вверх-вниз, вверх-вниз.

– Синь – синь – синь… Синь-синь-синь…

Какой странный будильник. Не будильник – синица. Поднялся удивительно бодро, будто и не было этих рюмок с волшебными травками. В титане теплая вода, на кухне убрано. Когда это сосед все успел? Во дворе глазам больно от солнца. Рыхлый снег, рассыпавшийся льдинками, дробь капели о металлические перила крыльца.

– Синь-синь-синь, – совсем рядом.

– Действительно, синь, – согласился Антон, открывая машину.

Но что это, за решетку бампера зацепилась какая-то тряпочка, нет, не тряпочка – ниточка черной бахромы. Платок с бахромой, женщина на дороге, фотография Анны Петровны. Синичка, спорхнув, улетела. Солнце спряталось за сизой тучей. Не синь – серо, в лохмотьях туманной дымки.

Здание городской полиции, теремок в псевдорусском стиле – с пузатыми колоннами, украшенными резной сенью, множеством маленьких окошек. Под низкими сводами сумрачно. Дежурный сотрудник долго созванивался, проверял документы Антона, задавал вопросы, пока, наконец, не отправил по гулким пустым коридорам разыскивать нужный кабинет. Тёмные стены, подпёртые облезлыми деревянными спайками старых кресел из какого-то клуба, нависший потолок, все это создавало ощущение нереальности. «Что я здесь делаю? Какой я родственник, если даже внешности тётки не помню, хорошо фотография нашлась».

Сотрудник, восседавший за столом, был столь огромен, что Антон невольно съёжился. Медведь, чудом не раздавивший теремок, пробравшийся внутрь. Кислицин покосился на размер дверного проёма, сомневаясь, что тот способен пропустить столь обширное тело. Кипы бумаг, включённый монитор с заставкой какой-то игры и огромная чёрная кружка (литровая, не меньше) в самом центре стола – перегородки. Коллекция моделей – миниатюр военной техники на подоконнике.

– Увлекаюсь, знаете ли, – медведь проследил за взглядом посетителя. Голос оперативника оказался почти визгливым, – с чем пожаловали, господин хороший?

– Пришёл подать заявление на розыск. Пропала моя тётка, Анна Петровна Кислицина, пенсионерка, семидесяти восьми лет.

– Пропала, говоришь? У нас тут иногда пропадают, – медведь отхлебнул из кружки, – да ты садись, господин хороший. Как величать-то тебя? Документик-то дай для ознакомления.

– Антон Сергеевич, – Кислицин протянул паспорт.

– Значит Антон Сергеевич, пожаловавший к нам из, – полицейский пролистал документ, – пожаловавший к нам из областного центра, из самого Городницка. Тётушку разыскиваете? И когда старушка пропала?

– В минувший понедельник, во всяком случает, так утверждает соседка.

– В понедельник, – кружка надолго приросла к лицу. Казалось, что у медведя выросла борода.

– В понедельник, – подтвердил Антон, чтобы нарушить паузу.