Сьюзен Стокс-Чепмен - Пандора

– Возможно, мы еще встретимся, мистер Лоуренс?

– Да, – говорит Эдвард, пожимая протянутую руку. Кожа на ощупь как бумага или выношенная перчатка, но рукопожатие на удивление крепкое. – Да. Вполне возможно, встретимся.

Только вечером, когда его чулки и башмаки греются у камина, Эдварду приходит в голову мысль, что он не спросил у старика, как его зовут, а тот ему не представился, но, что самое удивительное, Эдвард не сообщил ему своего имени.

Иезекия снова оставил ее за прилавком – после того как прибежал чумазый паренек и вручил ему записку, дядюшку как ветром сдуло: не успела Дора и глазом моргнуть, как он, не доев завтрак, вылетел из столовой, точно испуганный заяц. Она взглянула на часы – двадцать минут девятого – и задумалась, что за неотложные дела в столь ранний час могли ждать Иезекию и почему о них сообщил уличный оборванец, невыносимо воняющий чем-то таким, о чем Дора не хотела даже думать.

Оставшись одна, она усаживается на высокий табурет (не менее неудобный, чем тот, что стоит у нее наверху) и от скуки начинает болтать ногами. Занятий много – если Лотти не станет прибираться в зале, можно и самой везде вытереть пыль, – но Дора никак не может заставить себя сдвинуться с места, ибо душа ее примерно такая же умиротворенная, как штормовое море. Под прилавком она держит свой альбом для рисования и ридикюль – и то и другое всегда под рукой, так что, когда Иезекия вернется, она сможет сбежать отсюда как можно быстрее.

Сегодня – решающий день, который все изменит.

Она завершила эскиз кружева из канители. И теперь ей остается услышать лишь «да» – в знак признания того, что по предложенным ею образцам стоит изготавливать изысканные украшения, достойные членов высшего общества. Ей надо начать с продажи лишь одного изделия – одного-единственного, – почтенной светской даме. Истинной леди – быть может, баронессе. Или герцогине. Конечно, думает Дора, шансов на то, что кто-то, занимающий высокое положение в аристократической иерархии, восхитится ее изделиями, довольно мало, но с каждой продажей ее известность будет постепенно расти и ей будут делать все больше заказов. А начнется все отсюда. Она завоюет независимость. Она обретет свободу.

«А что будет с магазином? – шепчет голосок в ее голове. – Что станется с ним без тебя?»

Дора больше не болтает ногами. Она же ничего другого не знала в жизни, кроме этого магазина. Это ее дом родной. Если она отсюда съедет, это разобьет ей сердце. А если Иезекия и впрямь собирается продать магазин, то родительское наследие – или то, что от него осталось, – умрет, как и они сами. И пускай стены дома изъедены короедами, а несущие балки начали преть, как иссохшие листья на осенних ветках, с этих стен еще не стерлась карта ее душевного мира: воспоминания о былом.

Она вспоминает об одном Рождестве, проведенном ею в магазине, когда сюда съехались торговцы-антиквары и постоянные покупатели, чтобы совместно отметить праздник и подвести итоги удачного года. В те годы в гостеприимном «Эмпориуме» Блейка было тепло и уютно, дубовый пол отполирован до блеска, с потолочных балок не свисали гроздья паутины, и Дора помнит, как ее завораживали трепещу- щие огоньки свечей, чьи отблески плясали на чисто вымытых и еще целых оконных стеклах. Папенька носил ее на руках, и хотя Дора тогда еще не имела ни малейшего понятия, о чем толкуют взрослые, он охотно вовлекал малышку дочку в беседы о расширении торговли. Поставки из Вест-Индии, новые лоты для продажи на аукционе «Кристис». Иезекия должен бы дорожить подобными воспоминаниями. Но коль скоро он так легко забыл о своей преданности ее родителям, думает Дора, что будет с ней, когда наступит пора все это продать? Она снова вспоминает его слова, сказанные тогда за ужином… « Ты уже достаточно взрослая, чтобы продолжать жить со мной под одной крышей ».

Дора судорожно сглатывает. С самого начала Иезекия обращался с ней как с досадной помехой. Определив ее в воскресную школу, дядюшка не проявил ни малейшего интереса к тому, чтобы Дора продолжала получать классическое образование, которое ей начали давать родители: когда она попросила его рассказать о торговле древностями, тот только рассмеялся и ответил, что ей нет нужды засорять мозги подобной ерундой, но при этом он без колебаний поручал ей стоять за прилавком и обслуживать покупателей. Так что нынешние знания Доры основаны на воспоминаниях детства и на внимательном исследовании предметов старины. И куда же она уйдет, если ей придется съехать отсюда?