Элизабет Макнил - Цирк чудес

– Почему?

– Я долго думал, – произносит он. – И я… просто оно мне не нравится.

Его откровение удивляет ее. Она кладет голову ему на плечо.

– И мне тоже.

Какое-то время они смотрят на воду и на заходящее солнце, пока вода впереди не начинает бурлить.

– Там! – кричит она, когда тень кальмара мелькает вдоль отмели. Чарли устремляется вперед и ловко бросает сеть. Существо отчаянно барахтается, щупальца свисают из крупных ячеек.

Нелли хватает студенистое тело, мягкое, как требуха. Кальмар такой скользкий и беспомощный. Она думает об окаменелых плезиозаврах, которых ученые люди выкопали из земли тридцать лет назад, о крылатых и чешуйчатых существах двенадцати футов длиной. Она пытает представить, как такое существо плывет ей в руки и какие деньги ей заплатят, чтобы выставить его напоказ. До нее доходили слухи о русалках, изготовленных из чешуи и обезьяньей кожи и выставленных в музее рядом с карликами, которые срослись туловищами у пояса.

Кто-то назвал это «эпохой чудес», а Чарли добавил: «Эпоха обмана и надувательства».

Балаган Чудес Джаспера Джупитера.

Кальмар содрогается, его щупальца присасываются к ее руке.

– Мы можем пожарить его на углях, – говорит Чарли.

У нее бурчит в животе. Трудно не проглотить кальмара живьем, хоть чем-то наполнить пустой желудок. Неделя была долгой, оплату задерживали, и они питались только овощами да гороховым пудингом.

Но Нелл откидывается назад и бросает кальмара в воду так далеко от сети, как только может.

– Зачем ты это сделала? – возмущенно спрашивает Чарли. Он хмурится, вытягивает сеть и бросает ее на камни.

Рубашка Джаспера Джупитера со всех сторон пропиталась по́том, рукоять кнута скользит в руке. Это напоминает ему жаркие деньки в Балаклаве, когда они ловили дезертиров, щелканье кнута и вскрики, когда животная кожа встречалась с человеческой. Мужчина стонет; каждый удар врезается в кровоточащее мясо у него на спине. Джаспер останавливается и утирает лоб. Ему это не доставляет удовольствия, но труппу нужно держать в ежовых рукавицах. Он набирает работников в трущобах и притонах, из отбросов, выброшенных за ворота Олд-Бэйли; несчастных, благодарных за любую работу и ощущение семьи. Неудивительно, что время от времени приходится кое-кого проучить.

– Больше не будешь убегать, а? – спрашивает Джаспер, похрустывая костяшками пальцев. – По крайней мере, до конца сезона? Вот и молодец.

Хромая, человек плетется к другим работникам и тихо ругается сквозь зубы.

Джаспер смотрит на темный фургон. Его брат опаздывает. Он уже должен был вернуться и помочь с разборкой огромного каркаса, скелета циркового шатра, подготовиться к транспортировке повозок. Все вокруг занимаются делом и начинают работать с удвоенной силой, когда он проходит мимо. Собственное лицо улыбается ему с дюжины афиш, от солнечных зонтиков на продажу до плаката, растоптанного под ногами. Он поднимает плакат и очищает пыль отпечатка со своей щеки. Балаган Чудес Джаспера Джупитера. Обезьяны поднимают визг. Хаффен Блэк, его клоун и однорукий кудесник, разбрасывает хлеб и капусту по полу клетки. Тройняшки ощипывают краденых кур; белые облачка пуха взлетают в воздух, внутренности отправляются в ведро для волка. Без центральной стойки, удерживающей шатер на месте, его огромное брюхо раздувается как парус.

– Опускайте! – кричит он, и люди цепляются за углы ткани, а потом начинают складывать сегменты белого на синем, синего на белом.

Сорок повозок и фургонов, десять исполнителей, растущий зверинец, восемнадцать рабочих и грумов, не считая их детей. И все это принадлежит ему. Настоящая передвижная деревня, целая община под его командованием.

Джаспер замечает Тоби, скачущего в лагерь, и спешит к нему. Волосы его брата совершенно растрепаны, лицо раскраснелось.

– Думал уже, что ты умер, – Джасперу не составляет труда выразить беспокойство. – Нужно остерегаться в такое позднее время. Если бы тебя нашла труппа коробейников, они вырвали бы тебе ногти и зубы и выдали за танцующего медведя.

Тоби не улыбается в ответ. Он мнет свою кепку и стреляет глазами из стороны в сторону. Вместе с длинной вечерней тенью он выглядит настоящим великаном. Их отец любил говорить, что бог изрядно пошутил, когда поместил такую робкую душу в такое здоровенное тело.

– Пошли, – говорит Джаспер, немного смягчившись. – Стакан грога? Чернорабочие управятся с шатром.