Номен Нескио - Бетельгейзе. Часть 2

– Эй…, Эрвин! – позвал инженера штурман, заставив Равенау поднять тяжёлую от выпивки голову.

– Ну…, чего тебе? – ответил Эрвин заплетающимся языком.

Кардес огляделся вокруг, подмигнув товарищам, сидевшим рядом, и спросил полушёпотом:

– Скажи, а чего ты «Хайль» не крикнул, когда зашли эти из посольства? Они бы достойно оценили твой поступок.

Сидевшие рядом с Кардесом боцман Ланге и второй инженер Курт Салемберг громко рассмеялись.

– А тебе что-то не нравится? – произнёс Равенау, еще больше выпрямившись, понимая, что развивающийся конфликт может привести к потасовке, где перевес был явно не на его стороне.

Кардес усмехнулся и закурил сигарету, намеренно выпуская дым в лицо инженера.

Не выкурив и половины, демонстративно затушил её в тарелке с остатками еды, что стояла перед Равенау, сопровождая свои действия вопросом:

– Ну а может, сейчас крикнешь? Только не обоссысь от удовольствия, придурок.

Присутствующие вновь закатились смехом.

– Ну же, Эрвин…, Эрвин!!! Давай, не стесняйся…, ну же…, «Ха-а-айль», а если ещё при этом подёргаешь себя за свой член…. В общем, баба тебе уже непонадобится. Ведь столько удовольствия….

Новая порция хохота похоронила последние слова штурмана, взявшегося порассуждать о последствиях нацистского приветствия для инженера. Опираясь на стол, Равенау стал медленно подниматься со своего места.

– Опа-а-а…, оппа-а-а…!!! Смотрите- ка…, гитлерюгенд решил показать зубки, – не унимался Кардес, развалившись на стуле, призывал Равенау к себе, взмахами рук, – Ну же…. Смелее, мальчик мой, не бойся, иди к папочке.

Дальше всё произошло внезапно и молниеносно, всё тот же Кардес, подался вперёд, перегнувшись через стол, схватил инженера за форменную куртку и, что есть силы, ударил его в лицо. Тот упал на пол, но тут же, встряхнув головой и, зло, посмотрев на Кардеса, стал подниматься на ноги. Кровь обильно пошла носом, заливая воротник и форменную куртку. Конфликт разгорался. Не очень разговорчивый Салемберг с силой отодвинул стол в сторону, от чего на пол посыпалась посуда и еда, расчищая пространство для выяснения отношений. В один момент, вокруг дерущихся образовалось кольцо. Одни подбадривали криками, другие требовали прекратить драку. Теперь и Кардес, и Равенау сцепились друг с другом, беспощадно нанося удары по лицу и другим различным частям тела, падая и снова поднимаясь. Из сломанного носа инженера тоже пошла кровь. Единственный, из присутствующих, только боцман не выражал восторженных эмоций, невозмутимо глядя на драку, восседая на стуле верхом, сложив руки на высокой спинке.

Надо сказать, что из всей команды субмарины боцман был самым старшим по возрасту, и самым опытным из моряков. Обладая крепким телосложением и отменным здоровьем, Дитер Ланге часто выступал в роли третейского судьи, разбирая командные конфликты, не очень-то вникая в их суть. Не имея близких друзей и тем более любимчиков в экипаже, он визуально оценивал ситуацию и просто растаскивал спорщиков, демонстрируя увесистый кулак как единственный довод и способ погасить конфликт. И вот конфликт, где Ланге занял сторону Кардеса, не очень-то разделяя нацистские предпочтения инженера. Он докурил свою сигарету, поискав глазами пепельницу, но не найдя её бросил окурок на пол, затоптав его ботинком, быстро поднявшись со своего места он, сцепив руки, хрустнул пальцами для разминки и подошёл к соперникам:

– Ну…, будет вам! Хватит…! Держите этих бойцов и доктора сюда…. Пригласите Рецлофа.

Без всякого труда расцепил драчунов и раскидав их в разные стороны.

Сквозь круг офицеров протиснулся Эди Рецлоф, врач экипажа, негромко ворча:

– Да иду я уже…, вот как знал, всё с собой захватил. Не первый раз…. Ну…? – добавил он, осматривая штурмана и инженера, – И с кого же прикажете начать?

Драчунов усадили на стулья и закинули им головы вверх, стараясь сдержать кровотечение из разбитых носов и других ран. Услышав вопрос доктора, ничего не говоря и тяжело дыша Кардес, поднял руку и пальцем указал на Равенау, у которого, ко всему прочему была сильно рассечена бровь.

– Ну что же, – сказал доктор, усмехнувшись, – Благородно…, достойно! Лёд ему на морду положите, – и, засунув два ватных тампона в носовые отверстия штурмана.

И тут, совершенно внезапно схватил за переносицу носа и сжал её. Что-то хрустнуло. Кардес вскрикнул что есть силы и затих, потеряв сознание, – Ну вот так лучше будет и дышать легче…, потом…, не сразу, но будет.