Артем Приморский - Раскаты

– Ну что? – поинтересовался Арцыбашев, когда мать наговорилась с Варварой. – Много тебе она доложила?

– Я посмотрю на свою внучку, – бросила та и ушла в детскую. Доктор услышал знакомое с детства сюсюканье и брезгливо поморщился…

– Варвара говорит, ты вчера какую-то б… приволок, – начала Софья Петровна без предисловий. – И твоя дочь видела, как ты с этой б… развлекался в супружеской спальне.

– Варвару я уволю, ее время прошло, – невозмутимо сказал Арцыбашев. – Недосмотрела вчера, недосмотрит в будущем. А у б… нормальное имя есть.

– Да мне… без разницы, как ее зовут! – вспомнив о приличиях, отрезала Софья Петровна. – Ты о чем думаешь, Саша? Мать в психушке, а любимый папа пьян и развлекается с какой-то… проституткой, прости Господи!

– И опять неверно, – спокойно возразил он. – Анна не в психушке, а в лечебном центре. Не веришь – поезжай обратно в Москву, убедись сама.

– Да что с тобой, Саша? – мать схватила его лицо и повернула к себе, разглядывая с тревогой в глазах. Арцыбашев ответил ей безразличным взглядом.

– Все было предрешено заранее, – сказал он. – Одна погибла из-за жадности, вторая пошла за своими туманными принципами. Там же, в тумане, и заблудилась.

– Ты пророк? – взволнованно спросила женщина. – Ты провидец? С чего ты это вообще берешь?

Арцыбашев убрал руки матери, поднялся из-за стола:

– Я не любил Анну уже давно. Я устал изображать примерного семьянина. Я терпеть не могу притворство, и хочу жить, наслаждаясь жизнью. А из-за нее я стал ненавидеть все вокруг – этот дом, себя и свою работу. Свою работу… – с нажимом повторил Арцыбашев. Его глаза зло блеснули. – Я работаю лишь потому, что умею, да еще и лучше всех. Но если бы не моя гордость – я бы плюнул на клинику, диплом и просто застрелился. Я рад, что все завершилось именно так. Я могу вздохнуть полной грудью, хоть и ненадолго.

– Отец Анны от тебя не отстанет, – предупредила Софья Петровна.

– Пусть только сунется. Здесь, в Питере, Арцыбашевы неприкасаемы. Я могу хоть сейчас собрать целую армию высококлассных юристов, которые обанкротят его.

– Ты уверен, что сможешь защититься от всего, – поняла женщина. – А судьба Анны тебя уже не интересует?

– Почему же? Я дам на лечение столько, сколько потребуется. Но после выздоровления пусть забудет про нас. Ника останется со мной, это больше не обсуждается, – Арцыбашев насмешливо улыбнулся. – Да и вряд ли какой-либо суд решит отдать девочку убийце.

– Вопрос в том, кто дал ей револьвер, и кто довел ее до такого состояния.

– А заодно – кто позаботился, чтобы обвиняемую вместо изолятора отправили в дорогую клинику, – парировал Арцыбашев.

Софья Петровна издала грустный, болезненный вздох.

– Но ведь раньше не было такого! – почти плача, воскликнула она. – Ведь вы же вначале любили друг друга!

– А помнишь, ты говорила, что я не сойдусь с Анной? – спросил Арцыбашев. – Ты не очень радела за наш брак.

– Помню. Но потом решила, что ошиблась. Я увидела, что вы полюбили друг друга.

– А любовь давно прошла, – Арцыбашев развел руками, показывая пустые ладони. – Если вообще была. Любовь это теперь – Шаляпина, Мохова, Тарасова…

– Артистки и балерины?.. О боже, Саша!

– Что?

– Они же настоящие фурии!

– Не скажи, мама, – Арцыбашев приятно улыбнулся, вспоминая вчерашнюю ночь. – Тарасова только корчит из себя такую, а в постели она сущая овечка…

– Я не хочу слушать эту грязь! – с отвращением сказала Софья Петровна.

– Прости, мама. Просто она – не Анна. Она – страсть, жизнь, молодость.

– Так ведь и ты еще не стар, Саша. Тебе всего тридцать четыре!

– И все же, я на пятнадцать лет старше, чем был тогда, – с легкой тоской подметил он.

Их разговор прервался сам собой. В столовую пришла Ника, и Софья Петровна все свое внимание перенесла на внучку.

Арцыбашев, сухо попрощавшись, поехал на работу. От дома до клиники – каких-то пять минут езды, но доктор попросил ехать помедленнее – ему было необходимо разобраться в разворошенных мыслях.

«О многом не поговорили, – думал он, почти не глядя на ползущие мимо дома. – Жаль, опять разговор к женам и семьям свелся. Будто обсуждать больше нечего».

Он еще многое мог сказать по поводу отца Анны – полуграмотного мещанина, из приказчиков пробившегося к верхам торговой компании. Для этого надо было всего-навсего соблазнить дочь владельца и обрюхатить ее по-быстрому. Арцыбашев дал короткое и ясное наставление управляющему – если Антонов решит появиться в доме, спустить его со ступенек.