Ольга Шумкова: Сестренки

Анюта проснулась от шума в доме. Мама стояла на коленях над чемоданом, отец нагнулся:

– Дорогая, поберегись… Осторожнее.

– Что случилось, мама, папа? – спросила Анюта.

Папа повернулся к ней, подошел. Анюта только что перенесла болезнь; подозревали испанку, но больше никто из семьи не заболел, потому списали просто на простуду. Анюта была уже здорова, но еще слаба, почти не вставала.

Отец подошел к ее кроватке:

– Сегодня уедем, девочки.

– Куда же? – удивленно спросила Анюта.

– В мамину деревню.

– Да, в деревню! – важно сказала сестра Ася.

Анюта удивилась. Они никогда не бывали в маминой деревне. Летом снимали дачу; а когда девочки спрашивали, почему нельзя в деревню, мама с папой отмахивались:

– Далеко, трудно ехать.

Неужели же проще стало ехать сейчас, когда почти не ходят трамваи, а на железной дороге мало поездов и много народу? Ранней весной? И мама ждет ребенка?

Мама поднялась с колен:

– Кажется, все, Алексей. Поднимайтесь, девочки, через три часа поезд.

Они быстро позавтракали – хлебом и чаем. Потом оделись, Анюту мама закутала особенно тщательно. Девочки взяли своих кукол, Анюта хотела прихватить еще кукольный сундучок, но мама не разрешила:

– Там купим новый, а лишнюю тяжесть нам не дотащить.

От вокзала жили недалеко и дошли пешком. Там проверили документы, потом еще раз. Мама оглядывалась:

– Девочки, не отходите, только не отходите…

В зале ожидания было много народу, семье досталась крохотная лавка. Анюта устала; кажется, у нее снова начинался жар.

Анюту и маму усадили, Ася и отец стояли рядом.

Было шумно. Напротив встал мужичок с цигаркой. Анюта закашляла.

– Отойди куда с папиросой, – попросил отец, – дочка только после болезни, воздух нужен.

– Тебе воздух, а мне что же теперь, себе воли не дать? – взъерепенился мужичок, – не царское время, чтобы себя в полон загонять.

Но тут подхватились бабы, закричали:

– И что это ты тут, один-одинешенек едешь?

– А как ребенку дышать от твоего самосада?

– Ой, батюшки, да мне и самой с сердцем плохо!

Мужичок досадливо сплюнул и куда-то ушел. Анюта слабо улыбнулась. Отец присел на корточки:

– Устала, моя красавица?

– Немного. Когда мы приедем, папа?

– Ночь вот на поезде, а там… не знаю, как там. По весне пароход ходит, может, уже пустили…

– На пароходе поплывем? – обрадовалась Ася.

И тут все засуетились, закричали, стали хватать свои вещи. Отец похватил чемодан и узел, мама взяла девочек за руки, они двинулась куда-то в толпе, их толкали, теснили, Ася пищала, что сейчас потеряется.

В толпе они выбрались на перрон, подошли к вагону. Туда почему-то еще не пускали. Мама присела на чемодан, закрыла глаза.

Рядом стояли мужики, курили самокрутки. От этого запаха трудно было дышать, Анюта закашляла, тут же к ней повернулась какая-то баба:

– Ты что кашляешь, никак заразная?

Анюта беспомощно посмотрела на маму, но та сидела с белым лицом, сжав зубы и закрыв глаза. Ася испуганно смотрела на бабу. Дышать стало совсем нечем, Анюта сдержала приступ кашля и нагнулась к сестре:

– Ася, я отойду чуть-чуть. Вздохну.

Сестра, кажется, не поняла, придвинулась ближе к маме. Анюта отошла, но и тут курили, курили повсюду, она сделала еще несколько шагов в сторону, и тут вся толпа зашевелилась, закричала, потекла куда-то, Анюту отпихнуло в сторону, потом развернуло в другую, ее толкали и крутили, она уже не понимала, где сидят мама с сестрой, попыталась закричать, но вместо этого страшно закашлялась, какая-то баба с силой пихнула ее:

– У, зараженная!

Анюта упала на колени, поползла куда-то в сторону. Кто-то схватил ее за шиворот, рывком поставил на ноги:

– Раздавят, дура!

Она бросилась к стене, нашла там какое-то углубление, села и стала ждать. Толпа металась, кричала, ругалась, гудел поезд. Анюта вскочила, бросилась в толпу, расталкивала людей, кричала:

– Мама!

Наверное, она упала и ударилась, потому что потом ничего не помнила. Очнулась уже в каком-то подъезде, у чуть теплой батареи. Над ней нагнулась какая-то женщина:

– Что с тобой, деточка?

– Беспризорница, – сказал другой женский голос, – пойдемте, барыня: Вейка ждать не будет.

– Не можем же мы оставить тут ребенка…

– Ребенка! Таких ребенков нынче полна улица. Пойдемте, барыня, христом-богом молю: испанка ходила, а ну как заразная девка-то?

– Погоди, Степушка: помоги-ка мне лучше. Вставай, девочка.