Кристина Вуд - Катарина

По телу пробежали мурашки, а спину обдало неприятным холодком.

– Юнгер манн, – ответил Алекс, тут же выбросив сигарету в ближайшую урну, и по-братски потрепал мальчика по волосам. Мне даже показалось, что он улыбнулся, но через мгновение, когда я уловила его обаятельную белозубую улыбку, уже ни капельки не сомневалась. – Как твои дела?

– Хорошо! Мы с Китти гуляем, не хочешь к нам присоединиться? – воскликнул Артур, заглядывая офицеру в глаза.

Я нервно сглотнула, когда мальчик указал рукой в мою сторону, и все окружающие их мужчины с красными повязками, как по команде с интересом оглянулись. Было глупо продолжать стоять посреди улицы как вкопанная, еще больше вызывая подозрения у немцев. Поэтому я собрала силы в кулак, выпрямила спину, как истинная немка, и подошла к Артуру и Мюллеру, неловко стискивая миниатюрную сумочку в обеих руках. Влажные пальцы нервно теребили ручку дамской сумки, пока я терпела унизительные и оценивающие мужские взгляды со стороны. Не знаю каким образом, но мне удалось скрыть от них дрожащие от страха руки.

Я боялась не их, а того, кто стоял напротив и знал о моем истинном положении в той стране. Положении пленного, положении раба Третьего рейха. Но Мюллер продолжал молча и сосредоточенно рассматривать мой новый внешний вид с головы до ног. Его синие, до жути глубокие глаза скользили по моим рукам, аккуратно уложенным волосам и тонкой талии, подчеркнутой легким светло-голубым платьем в белый горошек, оно едва прикрывало колени и практически полностью обнажало худощавые руки из-за знойной жары.

Щеки молниеносно вспыхнули, и я вдруг перестала дышать то ли от страха, то ли от неловкости и смущения, а мочки ушей загорелись предательским ярким пламенем. Его же лицо не выдавало ничего, что могло бы очернить его репутацию. Все тот же высокий лоб, впалые щеки, суженный подбородок. Но в тот момент мне казалось, что его хищный взгляд скользил по мне долго, чертовски долго.

Все, о чем я молилась тогда, чтобы Мюллер не вздумал соглашаться на совместную прогулку. Иначе я сошла бы с ума, сгорела от стыда и умерла бы от страха, находясь с ним в такой непосредственной близости. Страшно было представить, что со мной было бы, если бы он вдруг наказал меня за непослушание, ведь покидать рабочее место без полиции остарбайтерам было категорически запрещено. И уж тем более разгуливать на улицах без опознавательной и унизительной нашивки.

– Гутен таг, гер Мюллер, – изрекла я тоненьким зажатым голосом, когда его откровенное разглядывание начало, мягко говоря, смущать не на шутку.

– Добрый день… – спустя целую вечность произнес офицер. Он сделал небольшую паузу и неловко прокашлялся в кулак, – …фройляйн Штольц.

– Мюллер настоящий засранец, раз скрывал от нас столь чудесный цветок, – галантно произнес незнакомый мужчина в черном кителе с ярко-красной повязкой на левой руке. От его вкрадчивого голоса по спине пробежал неприятный холодок. Он вежливо поклонился и приподнял черную офицерскую фуражку, на которой был изображен пугающий человеческий череп. — Штандартенфюрер Кристоф Нойманн к вашим услугам.

Мужчина был худощавого телосложения, роста среднего, выше меня на пол головы. Лицо его было не отталкивающей наружности, но и не особо приятное: острые черты, прямой и ровный нос, глубоко посаженные глаза, впалые щеки и тонкие бледные губы. Одет он был в черный китель из легкой летней ткани, на погонах красовались две серебряные звезды, а на обоих петлицах вместо привычных рун были вышиты одинарные серебристые дубовые листья. Под кителем находилась белоснежная рубашка с черным галстуком. На поясе черный кожаный ремень с серебристой пряжкой, на которой был изображен имперский орел со свастикой – герб нацисткой Германии. Он же был вышит и на правом предплечье кителя.

Я не смогла сдержать улыбку и молилась, чтобы она не вышла слишком вымученной. Кристоф не сводил с меня любопытных и хитрых светло-зеленых глаз в сочетании с игривой улыбкой. И я уже хотела было ответить ему, как вдруг ощутила неожиданное прикосновение влажной руки Артура.

– Китти еще не очень хорошо говорит по-немецки, – предательски произнес мальчик по-детски обиженным тоном, и тут же дернул меня назад. – И вообще, моя кузина ни с кем не знакомится! Она дружит только со мной!

Офицер Нойманн коротко ухмыльнулся, с интересом глянул в сторону Мюллера и вопросительно вздернул бровь.