Вадим Барташ - Врата бога. Ашшур в гневе. Часть первая

Набу-ката-цабат появился, как всегда, неожиданно и без предупреждения.

– Пусть боги будут благосклонны к тебе, зятёк! – поприветствовал вавилонского царя визирь.

Тот кивнул в ответ головой, так и не подняв глаза. Он был занят. Шамаш продолжал просматривать глиняные таблички, целых три корзины которых с утра ему принёс секретарь. Уже целая стопка их лежала перед ним на столе. Прочитанные он помечал сверху и перекладывал по правую руку. А просмотрел он этих табличек уже предостаточно.

У Шамаша закончился очередной загул, и теперь он стал более чем серьёзным.

–Ну и что там у тебя? – спросил его Набу-ката-цабат.

– А-а! Ничего хорошего! – нахмурился сводный брат Ашшурбанапала. – Наши расходы растут, и значительно, и я не знаю, как мы их будем перекрывать, так как поступления от налогов с каждым годом падают. Я сейчас просматриваю отчёты за последние три месяца, и они меня не радуют совсем.

– А я как раз пришёл сообщить тебе, что пора наши расходы увеличивать.

– Куда ещё?! – наконец-то оторвался от финансовых отчётов Шамаш.– У меня и так голова болит, как свести концы с концами! Вскоре во всём себя придётся ограничивать.

– Я дам тебе совет…– ухмыльнулся визирь.

– Ну-у-у…– вяло на это отреагировал сводный брат Великого царя.

– Разгони свой разбухший гарем и будет у тебя приличная экономия!– ответил Шамашу его тесть.– Ведь сколько же ты дармоедок содержишь?! А нам вскоре понадобятся не эти девки, а воины!

Шамаш окончательно оторвался от своих табличек с отчётами и вопросительно уставился на тестя:

– Что ты имеешь в виду?

– А то самое…

– Что, ты считаешь, что уже пора?– невольно напрягся Шамаш.

– Да, пора! Тебе, дорогой зятёк, следует увеличивать армию. Время для этого наступило.– Набу-ката-цабат заозирался по сторонам и, убедившись, что никого рядом нет и никто его, кроме Шамаша, не услышит, всё равно по привычке понизил голос почти до шёпота. – Или ты думаешь, что нам двух вавилонских корпусов хватит, чтобы справиться с ассирийской армией, когда мы поднимем восстание и перестанем признавать над собой власть Великого царя?!

– А не рано-ли поднимать нам бучу? Я вот думаю, что…

– Нет, не рано!– оборвал визирь зятя.

Шамаш уже тоже почти шёпотом продолжил излагать свои сомнения:

– Ну, хорошо, я сейчас не буду спрашивать, где мы найдём средства, причём совсем не малые, чтобы сформировать целую армию, а вот скажи мне, под каким предлогом мы это сделаем? А ведь это надо сделать так, чтобы мой братец ничего не заподозрил! И чтобы он нам дал добро набрать ещё несколько тысяч воинов!

– Не несколько тысяч, а несколько десятков тысяч!

– Ну, да! Несколько десятков тысяч. Тем более…

– Я уже и об этом подумал, – многозначительно усмехнулся тесть Шамаша. – Ты, главное, изыщи для нового набора золота! Всё мной продумано…

Зачастую, когда хотели сказать о чём-то очень удалённом и необычном, то для сравнения приводили Дильмун. Он упоминался в том же примерно ключе, как и сейчас мы упоминаем топонимическое полузабытое название «Тьмутаракань».

О Дильмуне Аматтея ещё в Ниневии много слышала, так как уже в те годы об этом острове, как и о Вавилоне, слагалось не мало легенд.

Он являлся самым крупным островом в архипелаге, состоявшем из тридцати трёх островов, лежавших у восточного побережья Аравии. Из всех этих островов Дильмун выделялся размерами, и только он был заселён. А вообще все острова этого архипелага были плоские и сложены были в основном из известняка. И только на Дильмуне имелось несколько источников пресной воды. Но, несмотря на то, что их было достаточно много, почти половина острова представляла из себя классическую аравийскую пустыню с очень скудной растительностью.

Впрочем, на Дильмуне были и оазисы. В самом крупном из них, находившемся на севере острова, располагался единственный город на архипелаге, являвшийся одновременно и его столицей.

А ещё Дильмун с незапамятных времён превратился в место захоронения для правителей шумерских городов, а также для их приближённых и жрецов, и до сих пор на нём возвышались десятки тысяч могильных обелисков и курганов – от совсем небольших и до очень внушительных, возраст самых старых из которых исчислялся, по меньшей мере, четырьмя тысячелетиями.

По религиозным представлениям шумеров, чтобы обрести покой и счастье в загробной жизни, необходимо было упокоиться именно на этом острове. Вот и хоронили шумеры всех своих знатных соплеменников на протяжении нескольких тысячелетий на Дильмуне.