Виктор Свешников - Эволюция. Книга 4

Выйдя из помещения, они прошли на небольшую площадь. Вокруг них сразу же собрались любопытные и родные, прослышавшие об их возвращении. Толпа гудела вопросами и ответами друг к другу.

Лиркан вышел вперёд и обратился к прибывшим: – Уважаемые, а вы можете показать что-то из того, чему научились в обучении?

Взоры монахов обратились на одного из парней.

– Дакила, ты наш верховный жрец. Покажи что-нибудь людям. Они просят зрелищ.

– Принесите мне воды в сосуде.

Его просьбу быстро исполнили. Толпа застыла. Шаманы запели непонятные мантры, делали пассы руками и… из наклонённой ёмкости полилось вино. Мужчина из толпы крикнул: – А можно попробовать?

Служитель культа подозвал его к себе. Тот сделал глоток, и замер: – Настоящее! И…, – дегустатор закрыл глаза, – …я не пил такого!

Дакила забрал посуду, провёл над ней рукой и подозвал стоящего впереди взрослых мальчика. Подал ему. Парнишка взял сосуд, оглянулся на маму: она кивнула головой. Подросток припал к нему и, не отрываясь, осушил до дна. Подавая жрецу, он спросил: – А можно ещё такого сока?

Монах едва заметно улыбнулся, а толпа рассмеялась. Послышались восторженные возгласы. Шаман поднял небольшой булыжник – показал толпе. Держа его на открытой ладони, он сделал над ним несколько пассов и камень начал трансформироваться в белый хлеб. На глазах у всех, он менял форму, цвет и структуру: становился ноздреватым, рыхлым и мягким. Дакила подал его премьеру. Он понюхал булку, отломил кусочек, а пожевав, показал большой палец. Затем отдал в толпу. Стоящие вблизи начали тянуться к нему, пробовать. Раздались экзальтированные крики.

Лиркан был вне себя от магии и не находил слов. Подошёл к чародеям и пожал каждому руку. Повернулся к согражданам: – Наступило время, когда представители нилонцев приобрели грандиозные сведения об основах Мироздания и стали его служителями. Мы сможем теперь сделать всё и станем великим народом.

– Нет, – произнёс Дакила, – вы, господин премьер, неправильно поняли значение этих знаний. Их нельзя применять во вред другим. Даже если одному человеку будет плохо от их употребления, они потеряют значимость и могут быть обращены против того, кто использовал их во зло кому-то. А если их в недобрых целях применит некий народ – горе ему. Он будет стёрт с лица Руалани.

– Ладно, – примирительно ответил Лиркан, смущённый тем, что молодой соплеменник

окоротил его пыл, – понимаю, я не так выразился.

Нилонцы окружили жрецов: родственники кинулись к своим чадам, братьям. Молодой человек спросил чародея: – Дату, а как вы попали сюда? Говорят: сами прилетели?

Услышав вопрос, все притихли, глядя на жрецов.

– Смотрите, чтобы в дальнейшем не было подобных вопросов! – крикнул брат.

Служители культа сдвинулись вместе. Шевеля губами, закатили глаза. Толпа замерла. И вдруг…, они растаяли, а на их месте оказался слабый туман, который тут же рассеялся. Изумлённые зрители молчали.

– Мы здесь! – послышался голос Дакилы сзади стоящих. Атланты повернулись: раздались восторженные крики. Кудесники, также кучкой, стояли позади толпы. Лиркан похлопал в ладоши. Собравшиеся восхищённо рукоплескали.

У некоторых, от этих "фокусов", на лицах проглядывал испуг или большое недоумение.

– Чудес тут нет и это всё в порядке вещей: так может сделать каждый, если будет обладать стойкой верой и воображением, – с непроницаемым лицом, спокойно сказал Дакила. – Верование и мыслеформы реальной визуализации способны творить любые вещи: так устроено Мироздание, которое и само есть плод чьей-то веры, воли и невероятной фантазии.

Премьер-министр спросил: – Скажите, уважаемые, что было наиболее трудным в вашей учёбе?

– Дакила, говори ты, – обратились жрецы к старшему. Чувствовалось его верховенство.

– Самым сложным было обрести непоколебимую волю и веру в свои способности. Даже при малейшем сомнении в этом, власть и знания теряют силу, а, следовательно, и её проявление. Мы неправильно формируем сознание детей, внушая им, что чудес не бывает. И не понимаем того, что сама жизнь является невероятным феноменом и поёт дифирамбы Мирозданию. Эти восхваления не вправе прерывать ни одна живая душа: за это следует наказание.

Лиркан осознал: это уже совсем другие существа и на них трудно будет в чём-то повлиять. И ещё понял, что никто не заставит их принести кому-то зло: такова суть и действенность их учения.

– Итак, представление окончено! – шутливо объявил премьер, – расходитесь по своим местам. Повернулся к служителям культа: – Вы тоже идите по домам, о делах потом.