Юрий Швец - Рок. Лабиринт Сицилии. Книга первая

По заливу, рассекая волны своим острым носом, прорезая морскую гладь, бежит мощная боевая галера с белым парусом. Галера направляется не в сторону городской пристани Акраганта, а уходит влево, к мысу с высоким молом, где, сквозь сковывающий видимость вечерний сумрак, виднеются колоннада и свод портика храма. Храм построен на самом верху мола и хорошо виден со всех сторон, включая морские просторы. В дневное время – это очень красочное зрелище. В ночное, если смотреть со стороны моря, он сливается с тёмной полосой берега и только зажжённые алтари пристани, расположенные у входа в храм, освещают часть колоннады и свод портика крыши.

– Когда вы отделились от него, Диархон? – На корме гептеры беседуют два человека.

– Чуть более месяца, Гамилькар! Он поплыл на Самос, но обещал зайти в Коринф! – ответил молодой Диархон.

– Да, письмо, что ты мне передал, очень важное!.. – заметил, пребывая в паутине своих раздумий, Гамилькар, но, переменив тему, спросил: – Как прошло плаванье?

– Море штормило, мы шли вдали от берегов, как и указал Карталон. Два раза видели верхушки мачт римских конвоев, но в бой не вступили. А за Теренскими мелями видели флот самого Катулла! Да, это внушительная сила! Они нас тоже хорошо рассмотрели, но преследовать не решились. С некоторых пор они боятся выходить из заливов, когда их Нептун устраивает пляски в своих чертогах!

– Ну что же, ты выполнил своё задание с честью, – похвалил Гамилькар молодого морехода, – не зря Карталон выделяет тебя из всех мореходов! Хотя, и на суше, ты воин выше всех похвал!

– Всему, что я умею, я обязан Карталону!

– Да, Карталон и меня многому обучил. – Гамилькар повернулся в сторону мола. – Почему они, до сих пор, не зажгли на пристани храма огни? Странно, – забеспокоился он.

– После стольких проведённых ритуалов, они могли просто забыть про них. Вся округа была там сегодня!

– Всё возможно. Чтобы не напороться на мели, поплывём на лодке! – решил Гамилькар. – Убрать парус, пойдём осторожно, на вёслах!

Через три стадия гептера остановилась. От неё отделилась лодка и поплыла в сторону пристани храма Артемиды.

Поднявшись на пристань, Гамилькар огляделся и прислушался. Лицо его, очень красивое, с правильными чертами, имело мужественное выражение. Люди, когда-либо беседовавшие с ним, замечали, что глаза его почти не моргают во время беседы. Поэтому, складывалось впечатление, что он видит собеседника насквозь. Военная жизнь, которую он вёл уже восемь лет, со времени Нуммидийской войны, с самой молодости, сделали его фигуру атлетичной и гибкой. Всем остальным его наградил, как говорили в Карфагене, страшный Бааль. Гамилькар имел несомненный военный талант. К этому времени он не проиграл ни одного сражения – ни на море, ни на суше! Там, где находился Гамилькар, карфагенянам всегда сопутствовала удача.

Вслед за Гамилькаром на пристань поднялся Диархон. Диархон был выше Гамилькара почти на голову, но атлетически сильно проигрывал Барке.

– Ты слышишь? – Гамилькар сделал знак прислушаться.

– Как будто девушка вскрикнула?! – На лице Диархона играло удивление.

– Вот-вот! – Гамилькар бросился к храму. За ним проследовал Диархон.

Ворвавшись в большой ритуальный зал, они на секунду застыли, чтобы сориентироваться.

В зале лежала женщина в мантии верховной жрицы. Над ней стояла на коленях Кларисса. Рядом плакала Иола. В глубине зала, за колоннадой, был слышен звон мечей. Рядом с Клариссой и Иолой, а также у колоннады стояли адепты ордена Двуликого Януса. Гамилькар обнажил меч. То же сделал и Диархон. Мгновение, и они атаковали арканитов, охранявших женщин. Арканиты, сначала опешившие от удивления, быстро пришли в себя и, обнажив мечи, приготовились защищаться.

…Гамилькар теснил своего противника к середине зала, когда от колоннады на помощь своим товарищам отделились ещё два адепта. Они разделились, один напал на Гамилькара, другой на Диархона. Тот, который пришёл на помощь сопернику Диархона, был уже ранен в плечо… Гамилькар сражался с двумя невредимыми арканитами. В зале неподвижно лежала ещё пара адептов. Они лежали в лужах крови и у Гамилькара не было сомнений в их смерти. Оставался вопрос, кто отправил их в столь долгое путешествие к перевозчику Харону? Дальше, у колоннады лежал римский принцип, прикрывшись щитом. Кровь была и под ним. Гамилькар наседал на адептов, заставляя их только защищаться… Внезапно, из-за колонн выскочил ещё один арканит. За ним следом, фехтуя, появился истекающий кровью римский центурион, одетый в пурпурный хитон и доспехи приимпелярия, с многочисленными знаками отличий на перевязи и ремне-поясе. На ремне были знаки незнакомого Гамилькару легиона.