Н. Цехмистренко - Имя Твоё… Женщина Подмосковья

«В 1944 году был еще такой случай – у нас на самолете мотор отказал. Мы тогда бомбили немецкими бомбами, пузатенькие такие, желтенькие, две по 500 килограммов. И вот как-то вылетели с ними, но один мотор отказал, а второй барахлить стал. Надо бомбы сбрасывать и возвращаться, а нам передают, что наши перешли в наступление. Сбрасывать бомбы – значит отбомбиться по своим наземным войскам. Приняли решение садиться с бомбами на одном, плохо работающем моторе. Летим, пол нами укороченный аэродром истребителей, которые нас прикрывали. Сели, аэродром кончается, тормозить нельзя, и мы выкатываемся с бомбами за линию аэродрома. Бомбы уперлись в овраг, из которого брали песок, чтобы посыпать аэродром. Шасси подломились, дым коромыслом. Летчик выскочил, а меня зажало. Люк находится снизу, а там шасси подломилось, и я покинуть самолет не могу – только через верхнюю кабину летчика. Сделать это мне мешал оторвавшийся аварийный бачок выпуска шасси. Летчик, Тоська Спицына, выскочила, закурила. Райка, стрелок, тоже выскочила. Отбежали, мне кричат: «Галя, быстрее, а то взорвется». А у меня вдруг такое безразличие, обида, неудовлетворенность и никакого желания бежать. Они кричат: «Давай быстрее, сейчас взорвется». А я им: «Ничего не взорвется». В конце концов смогла вылезти, иду к группе летчиков, сильно прихрамывая.

Был случай, когда на своей территории, при маневрировании отрубили свои часть хвоста. Стали терять высоту, и бомбы сбрасывать на не взрыв было опасно. Садились с бомбами. Перепугали всех. К счастью, остались живы.

В другой раз нас немножко задело в воздухе, причем свои же. Когда идешь в строю, то ведомый может тебя задеть. И нас вот так задели. Самолет был еще управляем, но скорость уменьшилась, и мы стали отставать… Подлетая к цели – отказывает мотор. Идем к цели одни, без прикрытия (истребители ушли с колонной). Бомбы сброшены, цель поражена, пожар сфотографирован, задание выполнено, настроение боевое после выполненного задания. Идем домой. И вдруг стрелок кричит: «Штурман, фокера…» На помощь девушкам тогда пришли наши летчики. Проводив колонну, два советских истребителя вернулись за отставшим самолетом. Для Галины урок был извлечен – «есть шанс – борись, не сдавайся!».

На счету штурмана экипажа самолета Пе-2 Брок-Бельцовой 36 боевых вылетов, участие в операции «Багратион» по освобождению Белоруссии. А еще кроме орденов Красной Звезды и Отечественной войны I и II степени на ее груди красуется знак полка «Нормандия – Неман», с летчиками которого расковцы подружились в годы войны и переписываются до сих пор, и понятно почему: фронтовая дружба не ржавеет, говорят в народе. Во Франции женскому дневному авиаполку даже посвятили книгу, в которой Галину Брок-Бельцову и ее боевых подруг назвали «дневными фуриями», восхищаясь их отвагой и преданностью своему делу.

После войны Галина Павловна работала в контрразведке: в звании старшего лейтенанта была приглашена на службу во имя Родины. Теперь она должна была работать на советскую контрразведку в условиях начавшейся холодной войны. «Разведчики иностранных государств после войны заполонили страну, особенно Москву, – рассказывает Галина Павловна. – Раньше это было засекречено, а сейчас все об этом говорят… Ручки, кольцо, брошь, пуговица – это все фотоаппарат. Секретные аппараты, вставленные незаметно, пользоваться ими было очень легко и просто». Сегодня Галина Павловна может открыто рассказывать о службе в органах государственной безопасности, но на протяжении 60 лет семейной жизни ей приходилось скрывать свою работу даже от родных, в том числе мужа, что порой приводило к некоторым разборкам.

А еще у нее в активе трое замечательных детей и семь внуков, которые с удовольствием слушают рассказы бабушки о боевых вылетах и ее романе. Во время тренировок на аэродроме Йошкар-Олы она познакомилась с командиром эскадрильи Георгием Бельцовым, впоследствии ставшим генерал-майором, заслуженным военным летчиком СССР. В 1943 году он занимался обучением девушки-штурмана мастерству управления Пе-2. «Мы познакомились и расстались… С обещанием писать друг другу. Всю войну переписывались. И вдруг я получаю конверты, а в одном из них фотография мишутки. Он был в Москве, купил мишутку, сфотографировал и на фронт мне прислал фотографию, а в письме пишет: «Когда встретимся, передам мраморного мишутку». И когда после войны, через полгода, мы встретились, он мне подарил этого мишутку и предложил быть его женой», – вспоминает Галина Павловна, держа в руках подарки от мужа, которые она хранит уже более 75 лет.