Мария Шлёмина - Утраченное наследие

Гриша вырос в семье инженеров. И мама и папа были им довольны и почти никогда от него ничего не требовали, поручая сына его же самостоятельности. Григорий всегда был серьезным. Он много работал. Свободного времени было мало, и единственное, на что он тратил его чаще всего, – это чтение. Гриша много читал. Особенно любил русскую классику и очень ревностно относился к своей еще маленькой, но любимой домашней библиотеке.

По характеру спокойный и рассудительный, он любил уединяться, как бы уходил в себя. Но, несмотря на это, имел довольно много знакомых и даже парочку хороших друзей. Иногда, правда, он исчезал из поля зрения всех на долгие недели, а то и месяцы. Тогда друзья, обижаясь немного, констатировали: «Книжками зачитался, библиотекарь!..» В такие периоды его можно было застать дома, буквально утонувшего в очередном романе Достоевского или Толстого. Он целиком и полностью уходил в книгу. И раздражался, когда звонил телефон и кто-то пытался вырвать его из мира, созданного автором.

Больше всего в классике он ценил атмосферу времени, которую создавали писатели. Каким-то другим измерением казались ему XVIII и XIX века с их культурными светскими салонами, балами, письмами, каретами, дамами в длинных пышных платьях и мужчинами с честолюбивыми помыслами, в офицерских мундирах. Прочитав очередную книгу и находясь еще под сильным впечатлением, он делился с друзьями:

– Подумайте, ведь все это было на самом деле!.. Была страна, в которой главными праздниками были церковные, знание иностранных языков по четыре-пять, как само-собой разумеющееся; были традиции, которые строго соблюдали и передавали из поколения в поколение… Были другие принципы жизни, другое восприятие самой жизни, другое воспитание, другие интересы… Это кажется сейчас все пафосным и почти невероятным. Но ведь это было. Было у наших предков: и литература, и театры, и патриотизм… Куда же все это ушло? Где это культурное общество с возвышенными идеалами?..

Друзья часто слушали его в оцепенении и чаще смеялись над ним, чем пытались понять всерьез.

– Сейчас совсем другое время, Гриша, – говорили они, – ты, видимо, не в том веке родился!..

Он не обижался. Но чувствовал себя одиноким после таких разговоров…

Часто по субботам он приезжал на метро в центр города, намеренно не используя свой автомобиль, чтобы прогуляться по старым улицам С. Возможно, по причине все той же любви к прошлым столетиям именно старинные здания привлекали его больше, чем новостройки из стекла и бетона. Ему нравились старые улицы, переулки и бульвары, с их тополями и липами, с аллейками и лавочками, с храмами и церквями, с арочными переходами между дворов. К тому же в городе С. все это располагалось вдоль красавицы Волги, обрамленной каменной набережной. Здесь он мог бродить часами, особенно летом и осенью. И делал это всегда по утрам в выходные дни, когда город еще лениво спит и почти пусто на улицах.

Гриша, гуляя, представлял, что он попадает, например, в начало девятнадцатого века. И вот-вот сейчас из-за угла вывернет коляска зажиточного купца или известного в городе чиновника. А на балконе одного из угловых домов вдруг возникнет фигура молодой женщины в белом пеньюаре в пол и с еще не убранными волосами. Она увидит его и, покраснев, ретируется с балкона, качнув занавеску. Григорий всегда улыбался этим своим мыслям и сожалел, что действительно не родился лет сто, сто пятьдесят тому назад…

В это утро он свернул на любимую улицу Петербургскую. Ни одна из его прогулок не обходилась без нее. Всегда приходя сюда, он думал, как все-таки ладно она устроена. И похоже, что почти ничего не изменилось со временем.

Он прошелся вдоль нескольких старинных домов, первый этаж которых утонул в брусчатом покрытии улиц, потому окна выглядывали из земли лишь наполовину. В большинстве сквозь мрачные стекла виднелась убогость, прикрытая полинялыми шторками и жухлыми геранями. Правда, на многих домах уже давно красовались вывески вроде: «Волжский коммерческий банк» или «Регина – магазин женской одежды». В таких зданиях «полуокна» были заложены красным кирпичом или просто прикрыты куском фанеры. Многие из современных владельцев даже не потрудились обновить краску на стенах. Зато везде стояли тяжелые железные двери с наклейкой «Под охраной ЧОП “Скала”» и настороженно сверху мигало красное око сигнализации.

Натыкаясь на такие вывески и наклейки, он невольно отводил глаза. Они мешали ему погружаться в его фантазии о прошлом.