Олег Даев - Какому богу молиться

В один из дней, предупредив Дарью, он пошёл прогуляться и посмотреть, что стало с имуществом, которым некогда обладало его многочисленное семейство. Придя домой, Кшиштоф не стал долго рассказывать Дарье, что видел. Сказал просто – дома заколочены. Мельница и кузница работают. После этого он уже не выходил на улицу, даже во двор. Вскоре он стал слабеть с каждым днём. Если раньше подкашливал, то теперь кашель стал его мучить всю ночь. Отвары из трав, которые Дарья давала ему не помогали. Он стал редко вставать с постели. Кожа на лице некогда имевшая розовый оттенок побелела, и было заметно, что жизненные силы покидают его бренное тело. В бреду он иногда выкрикивал, какие-то фразы на польском языке похожие на ругань. Похоронив Кшиштофа, как не прискорбно осознавать, но Дарья вздохнула с некоторым облегчением. В последнее время, когда дни его жизни были сочтены, она всё время думала, кто сможет ей помочь похоронить деда. Но оказалось, что Кшиштоф для станичников слыл добрым человеком, и проститься с ним пришло много людей. Организовывая поминки, Дарье впервые пришлось откупорить денежную кубышку.

В начале года сталинская идея повсеместной коллективизации получала реальное воплощение. В станице Усть-Лабинская пять товариществ по совместной обработке земли объединились в колхоз «Социалистический путь». Но как оказалось, районным властям очень хотелось быть в передовиках социалистического строительства на селе и уже к концу года появились новые колхозы «Красный путиловец», «Красный Форштадт», «Молот». Благо сельхозтехники: плугов, сеялок, лобогреек, молотилок и веялок, было достаточно. Созданная властями машинно-тракторная станция и конфискованное имущество в ходе раскулачивания позволяло надеяться на успешную реализацию намеченных планов. Главной проблемой для властей было уговорить крестьян вступать в колхозы, передавая в них крупный рогатый скот и лошадей. Некоторые станичники предпочитали забить корову или бычка, и распродать мясо, чем передать в общее стадо.

После похорон Кшиштофа и высылки Лешека, в дом Дарьи часто стала приходить Ульяна. Родить ребёночка ей в очередной раз не удалось. Она помогала подруге с детьми, а иногда ходила за продуктами. Её трепетное отношение к мальчикам, вызывало у матери чувство радости и умиления. Ульяна никогда не приходила с пустыми руками. Всегда принося детям какие-то гостинцы. Она часто говорила Дарье одно и то же:– «Как же я обожаю маленьких детишек. Такие глазки. Такие реснички. Розовые щёчки».

Через полгода после высылки мужа, Дарья получила письмо от Лешека. Он писал, что работает на стройке недалеко от Иркутска. Что все живы и здоровы. Надеется вернуться, когда закончится стройка и забрать их к себе. Спрашивал за детей. Просил беречь. Она написала ему несколько строк о детях и о том, что все ждут его приезда.

Дарья, под влиянием Ульяны, решила возвратиться в православную веру. Подруга утверждала, что вряд ли Лешека быстро отпустят, потому, как закончится одна стройка, начнётся другая, и стоит ли держаться той веры, о которой толком ничего не знаешь. В церковь она не ходила, боясь встретить по пути знакомых поляков. В красном угле комнаты, Дарья убрала атрибуты католической веры, и достав из сундука православный крест, иконы: Господь Вседержитель, Пречистой Богородицы, Николая Чудотворца, преобразила домашний иконостас.

От Ульяны она узнала, что та редко посещает церковь, по причине периодических скандалов, которые устраивает Фёдор. Он, разуверившись в боге после многочисленных просьб послать ему наследников, вступил в ячейку «Союз безбожников». Как только Ульяна начинала собираться в храм, он находил любой повод, чтобы устроить скандал. Войдя в раж, Фёдор орал: – «Сколько мы с тобой молились богу, чтобы он помог нам. Мы умоляли его дать нам детей. Он отвернулся от нас. А вот теперь я отвернулся от него. И теперь… и теперь… я клал на него с большой колокольни. Ты же… наивная веришь тому, чего нет. И ползаешь к нему, как покорная овца».

Единомышленники Фёдора организовывали всевозможные акции способствующие отлучению станичников от церкви. Сочиняли и раздавали у церкви листовки, со стишками и материалами скверного содержания, порочащие церковь. В церкви на проповеди могли устроить перебранку со священнослужителем, выкрикивая оскорбления и угрозы. Их воинственная деятельность приносила свои плоды. Большая часть населения перестала регулярно посещать церковь.