Владимир Зюкин - Сашка

– Говорят, мины выпускать будем.

– Мины не помощь?

– Помощь, мама, помощь, – смирилась Анна.

На Запад потоками шли эшелоны с добровольцами и мобилизованными. Грозная война и в тылу создала напряжённую обстановку. На привычную жизнь, как метель на луг, накатилось что-то страшное. «Война, война» – слышалось в городе. В это слово упирались, как в бетон, улыбки и мысли. Тень легла на души горожан. Мечты, планы – всё на потом, а на сегодня осталось одно – помочь Красной армии. Полуголодные, отбросив всё личное на потом, трудились горожане на шахтах, заводах и порой по две смены подряд.

Анна упала на постель.

– Болеет… – показал на неё Вовка.

– Все нынче, Вова, болеют, – глубоко вздохнула Агафья Кирилловна. – Кончится война, все и поправятся, и отец выздоровеет. – Улыбнулась.

Тяжёлые потянулись дни. Гитлеровцы приближались к столице. В шахтёрском городе замелькали треугольные письма. Одно из них принесло горе в соседний с Агафьей Кирилловной дом. Соседка кричала громко, запершись дома. Слыша её крик, плакала Агафья Кирилловна, шмыгали носами ребятишки. Наведалась к соседке Василиса, но та не открыла дверь, а только кричала: «Ой, убили Женю, ой, сынка…» Анне не спалось. Придя с работы, она металась, как одержимая.

– Аня, не заболела? – спросила мать.

– Нет, жалко Женю, ведь росли вместе…– всхлипывая, ответила Анна. И, опустив голову, задрожала.

За неровными рядами «колючки» окопался полк, в котором нёс службу Виктор Ерёмин. Землянка пропахла хвоёй. Виктору это напомнило ночёвки в тайге. Сунув ладонь под голову, он лежал на еловых ветках. После ночных ползаний по тылам фашистов приятно было расслабиться. Устал он за последнее время, которое на фронте отмеряет не календарь, а понимание, что судьба отмерила солдату ещё один отрезок жизни. «Влетит, однако…» – подумал, припомнив недавнее событие.

Группе разведчиков долго не удавалось добыть «языка», но, когда сумели утащить зазевавшегося фашиста, Виктор рассекретил группу. Не сдержался, когда разведчики наткнулись в темноте на немецкую землянку, куда ныряли офицерские фуражки. Приказав бойцам уводить немца, Виктор ужом вполз на травянистый бугор, откуда кинул гранату в гадючье логово. «Фрицев»-то накрыл, но могли потерять «языка», да и сами погибнуть. Хорошо, что обошлось, это несколько успокаивало. «Зато стольких гадов уложил», – подумал Виктор, проваливаясь в сон.

Разбудил его грохот; вскочив, он кинулся к выходу. Но отбежать от землянки не удалось: раздался новый взрыв. Виктор свалило воздушной волной. Глянул – на месте землянки воронка. Ещё раз бабахнуло; Виктора снова кинуло в сторону. И засыпало землёй. Виктор с трудом выполз. И почувствовал тишину. Только ноги ощущали дрожанье земли. Коршунами вверху кружили фашистские самолёты. Сгибаясь, Виктор побрёл по траншее и вскоре наткнулся на группу красноармейцев, спасавшихся от бомбёжки. Подсев к бойцам, он свернул дрожащими пальцами цигарку. Молодой солдат что-то сказал ему, поднося горящую спичку. «Как рыба, молча, открывает рот», – подумал Виктор, и догадался, что оглох.

По траншее, сгибаясь, шёл офицер. Подойдя к Виктору, сказал что-то. Виктор не расслышал. Офицер глянул на него недоумённо. Понял, когда Виктор показал ему на уши. Тогда офицер махнул рукой, чтобы Виктор шёл за ним.

У карты, в блиндаже, освещённом керосинкой, беседовали командиры. Виктор стал у порога.

– Ерёмин, подойди, – приказал полковник.

– Извиняюсь, ничего не слышу, – откозыряв, доложил Виктор.

– Что со слухом? – крикнул полковник.

– Оглушило. Взрыв был… – обрадовавшись, что расслышал командира, ответил Виктор. Его качнуло.

– Контузия, – сказал полковник, покачав головой, и громко спросил: – Так это ты, сержант, штаб фашистский накрыл?

– Кажется… Случайно…

– Молодчина! – похвалил полковник, улыбаясь. – Больше бы таких случайностей. Так что, представлю к награде. – Пожал Виктору руку.

Сашка смотрел с крыльца на девочку, вошедшую в калитку. Малышка, увидев его, хихикнула и высунула язычок-дразнилку. И сразу убежала. Жизненное пространство Сашкино ограничено было пока что этой старой оградой. Главное событие в жизни его произошло накануне, когда мальчики влезли в их огород, а бабушка, – вообще-то добрая: суёт хлебушек ему в рот, – побежала с прутом за ними. Сашка от бабушки слышал, что папа его воюет, и говорил тем, кто обижал его: «Папа игрушку привезёт, не дам поиграть …»