Владимир Зюкин - Сашка

– Сын орёт, а ты как глухая, – заворчала она на дочь.

Василиса ушла, хлопнув дверью. Агафья Кирилловна подошла к дочери:

– Ты не дитё, пора бы понимать – что плохо, а что хорошо. Зачем так при ней говорила? Она сыну передаст.

– Пусть передаст, – буркнула Ксения, сев перед зеркалом.

Стукнула дверь.

– Кто там? – спросила Агафья Кирилловна.

– Я, – отвечал Виктор. – Про повестку знаю… Я и расчёт получил… – Взял у старухи сына. – Милая, – подошёл к жене, сидевшей у зеркала, – скоро расстанемся…

Поцеловал её. Она, глаза прикрыв, на пальце покрутила золотое кольцо.

– Молчишь… Писать мне будешь?

– Странный вопрос, – забрав сына, буркнула она, – куда я денусь, буду, конечно.

В молчании поужинали. Виктор стал играть с сынишкой – то кидал в подушки, то вверх. Смеялся, но тяжёлая печаль застилала глаза ему.

– Уходишь? – спросила Агафья Кирилловна Ксению, которая примеряла шляпку перед зеркалом.

– К Надьке Артамоновой схожу, за чем-то звала.

– Ксюша, – Виктор вмешался, – хоть сегодня побудь с нами…

Она промолчала.

– Анюта, – обратился Виктор к девушке, – принеси гитару от наших? Она висит на стене в кухне.

– Принесу, – оживилась Анна.

– Убежала, ну и шалава, – прошипела Агафья Кирилловна, пальцем ткнув в сторону окна, где за Анютой мелькнула Ксения.

– Пусть идёт, ей нужно… – буркнул Виктор.

Улица вскоре услышала звуки гитарные, что полились из окна избы Рязанцевых:

"Не ругай меня, мамаша,

Очень я люблю его"…– подпела Агафья Кирилловна.

Солнце зноем иссушило растения. В огороде у Ерёминых склонили шляпы подсолнухи, листва их повяла. Василиса утомилась носить в огород воду вёдрами.

– Сватья! – крикнула она, ладонью лоб прикрыв. – Подойди к городьбе, о жизни потолкуем!

Устала от огорода и Агафья Кирилловна.

– Улетел сокол? – завела разговор Василиса.

– Улетел.

– А как попрощались? Она хотя бы прослезилась?

– Заставишь бессердечную…

– А проводила?

– Нет, – отвечала, покачав головою, Агафья Кирилловна. – Он облизал Вову, да и подался один с чемоданом… Что было делать?

– Понятно… А как бутус?

– Ползает. Шалава утягивала брюхо, я боялась, урода принесёт, но обошлось…

– Забегу, минута будет, поиграю с ним.

Поболтав, старухи разошлись по огородам.

– Здравствуй, Кирилловна! – втиснулась в калитку пышногрудая тётя Соня. – Продашь молока? Жарковато на базар идти.

– Посиди на крыльце, а бидон давай; молоко в погребе, как во льду, холодное.

Наполнив бидон, Агафья Кирилловна подошла к крыльцу, где уже спала тётя Соня. Очнувшись, она забрякала копейками.

– Убери! Надо будет, зайду – тогда расплатишься, – отмахнулась от неё Агафья Кирилловна.

К полудню зашло за облака солнце. Домой, с книгою в руке, пришла Анна.

– Где пропадала? – спросила мать.

– В библиотеке.

– Отца не встретила?

– С дядей Ефимом у сарая стоят, дядя Ефим сманивает его за водкой.

– Не пойдёт. Послушай, голуба, штору подшей, она на столе в кухне, потом почитаешь. Малых не разбуди.

Сев на скамью, Анна подшила штору и открыла, как видно, увлекательную книгу: уткнулась в страницы.

– Анюта! – крикнула, высунув в окно голову, Ксения. – Корова в огороде!

Анна потянула штору, которую стащила со скамьи корова. Подняв прут, она погнала корову к сараю. Выполз на крыльцо Вовка и подразнил рогатую: «му-му-му».

К вечеру полил дождь. Агафья Кирилловна, перекрестившись, собралась на дойку. Но ввалился в избу дед Семён и заорал:

– Бесово бабьё, загубили корову!

Дальше – мат… Агафья Кирилловна крикнула:

– Пёс паршивый, в дому так лаешься!

– У-у-у, – продолжал орать Семён, – погубили… резать надо!

– Возьми лампу, посмотрим, – оборвала его старуха.

Семён, послушавшись, отправился в кладовку, за лампой. Корова лежала в сарае, дрыгая ногами.

– Старая, подай топор. Господи благослови… Держи за рога! Кому столько мяса надо? Вам бы рубить головёшки…

Взмахнул топором.

– Окаянный, до хребта перерубил… – заворчала на мужа Агафья Кирилловна.

Кровь, забулькав, потекла в ведро. До ночи провозились старики, пока тушу не прикрепили к балке. Усталые, руки плохо отмыв от крови, легли старые на полу, в кухне, постелив старый полушубок.

Утром Вовка приполз в кухню. Посмотрев на лежащих стариков, подкатился к Анне, потеребил её. Девушка, открыв глаза, улыбнулась.

– На полу деда с бабой… – коверкая слова, малый показал в сторону кухни.