Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Читаешь подобное, и на память приходят строки классика: «Смешались в кучу кони, люди…». В писаниях такого рода очень трудно отделить «зёрна от плевел», ибо ложь в них искусно переплетена с правдой. Но всё-таки попробуем отделить.

Прежде всего, поговорим о составе группы генерала Домб-Бернацкого. Авторы «Восточной Европы…» (это именно им принадлежит процитированный выше отрывок) пытаются создать у читателей иллюзию чрезвычайной силы данной группы: 3 пехотных, 4 кавдивизии и артиллерия. Другими словами, перед нами один-полтора пехотных корпуса, два кавкорпуса и какое-то количество артиллерии. Если на армию данные силы и не тянут, то представляют собой весьма многочисленную войсковую группу. На самом деле, у Домб-Бернацкого таких сил в распоряжении не было: на востоке страны, против СССР, поляки такого количества полнокровных соединений не держали, а те, что отступали с запада, представляли собой лишь осколки и остатки соединений. Мы не оспариваем того факта, что в составе группы Домб-Бернацкого были части, входившие когда-то в семь указанных соединений, но это были именно части из этих соединений, но не сами соединения в полном составе.

Далее. В боевое соприкосновение с поляками под командованием Домб-Бернацкого немцы вступили не 23 сентября, как пытаются убедить читателей авторы процитированного отрывка, а уже 21 сентября. Ошибка в два дня не столь невинна. В схеме, «начерченной» в «Восточной Европе…», получается, что 23 сентября немцы были атакованы мощной польской группировкой, самостоятельно справиться с ней не смогли и побежали за помощью к русским: мол, помогите, а не то нам «крышка». В действительности, части 7-го и 8-го армейских корпусов 14-й германской армии, столкнувшись 21 сентября с группой Домб-Бернацкого, отбили все её атаки на Томашув и, контратаковав, оттеснили поляков к востоку, в районы, через которые должны были пройти к демаркационной линии войска 6-й советской армии. Только после этого немецкие делегаты 23 сентября явились к командованию 6-й армии с предложением помочь им в разгроме поляков. Однако командарм-6 не спешил ввязываться в чужие бои, да и права не имел, поскольку столкновение немцев с поляками Домб-Бернацкого не было предусмотренным совместным протоколом от 21 сентября нападением отдельных польских частей или банд на мелкие части германской армии, осуществляющие отход к линии демаркации. Поэтому командарм-6 переадресовал немецкую просьбу командующему Укрфронтом С. К. Тимошенко. Но и тот не имел полномочий на принятия какого-либо решения по данному вопросу и, наложив на докладе командующего 6-й армией уже известную резолюцию, отправил его в Генштаб. Кстати, в резолюции С. К. Тимошенко вызывает удивление первое предложение. Почему «глубокое измышление»? Ведь слово «измышление» не означает размышления. Командующий Украинским фронтом как раз не впадал в глубокую задумчивость, помогать ему немцам или нет. Он попросту тут же «отфутболил» вопрос в вышестоящий штаб и верно сделал, нечего было тут размышлять. В русском языке слово «измышление» означает «утверждение, не соответствующее действительности, надуманное». Что же в докладе командарма-6 было надуманным? Полагаем, С. К. Тимошенко высказал своё сомнение в том, что польская группировка к востоку от Томашува столь уж внушительна, как старались представить её немцы. Сомнение совершенно верное, что и показали дальнейшие события.

А как решался вопрос в Генштабе? Авторы «Восточной Европы…» изо всех сил пытаются представить дело так, что немцам решили помочь. Правда, употребляют при этом почему-то слово «видимо». Неуверены? Вот именно. Поскольку никакого такого решения в советском Генштабе не принималось. Разберём информационное сообщение Н. Ф. Ватутина командиру 60-й стрелковой дивизии, которое «обличители» приводят в доказательство своего утверждения.

Язык военных директив и приказов – не декоративная риторика дипломатических документов, зачастую призванная служить целям пропаганды, создания благоприятного общественного мнения внутри страны и за рубежом, нередко маскирующая истинный смысл дипломатических документов. Военные приказы и директивы предельно конкретны. Они должны быть однозначно понятны исполнителями, не допускают возможности различных трактовок, в них нет места иносказаниям и словесной шелухе.

Поэтому можно не сомневаться, что если бы в Генеральном штабе РККА было принято решение о совместном с немцами разгроме польской группировки в районе Грубешув – Томашув, то была бы выпущена соответствующая директива, в которой соединениям, призванным участвовать в операции, были поставлены вполне определённые задачи, в том числе и в отношении взаимодействия с вермахтом или помощи ему. Вместо этого 24 февраля появляется информационное сообщение Н. Ф. Ватутина. Но в 1939 году Н. Ф. Ватутин ещё не работал в Генштабе. Во время освободительного похода он был начальником штаба Украинского фронта [53; 370]. То есть перед нами не документ, исходящий из Генштаба, а документ всё того же Украинского фронта. Далее. Авторы «Восточной Европы…» в процитированном нами отрывке устроили нагромождение соединений РККА, что, по их мнению, должно создать у читателя впечатление о большом масштабе операции, значительности привлекаемых к ней сил. Прежде всего, цитируя Н. Ф. Ватутина, они «кидают в наступление» на поляков 8-й стрелковый корпус. Ну, а поскольку сообщение Н. Ф. Ватутина адресовано командиру 60-й стрелковой дивизии, а она входила не в 8-й, а в 15-й стрелковый корпус, то можно подумать, что и 15-й стрелковый корпус как-то в операции участвует. Однако выходит неувязка. И 8-й и 15-й стрелковые корпуса входили в состав не 6-й, а 5-й армии, располагавшейся севернее 6-й.