Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Немцами в ноте данная договорённость приводится с изменениями, которые внесены в неё 28 сентября 1939 г., т.е. договором о дружбе и границе.

Здесь и далее выделение в тексте ноты крупным шрифтом сделано немцами.

В отношении занятия Советским Союзом «находящихся в состоянии разложения областей бывшего польского государства…» немцы солгали, приведя постфактум в качестве договорённости своё разрешение на это занятие. Но, делая это несоответствующее действительности заявление, немцы подстраховались, сославшись не на текст протокола, а на устную договорённость.

На самом деле, немцы не отдали, а продали свою часть сферы влияния в Литве за 7,5 млн. золотых долларов (31,5 млн. золотых германских марок) [58; 120],[59; 57], [63; 305-306, 307].

«Демократические» авторы при описании действий Красной Армии в сентябре-октябре 1939 года на территории Западной Украины и Белоруссии употребляют словосочетание «освободительный поход» в кавычках, давая тем самым понять, что никаким освободительным он не был, что это была агрессия Сталина против суверенной Польши. Абсолютно не принимая такую трактовку, мы в своей книге используем указанное словосочетание без кавычек, ибо полагаем, что действия РККА в сентябре-октябре 1939 года действительно носили освободительный характер.

О том, что получилось на практике, можно спорить. Слабое, по сравнению со старой границей, оборудование новых рубежей, безусловно, облегчило немцам их прорыв. Но так или иначе исходная точка для удара немцев находилась теперь на сотни километров западнее. И эти сотни километров немцам надо было ещё пройти.

Думаем, не будет преувеличением сказать, что второй мотив и по сей день определяет поведение польских политиков в отношениях с Россией. Россия изменилась, а вот отношение к ней польских лидеров всех мастей, пожалуй, нет.

СССР, собственно, предлагал открытую конвенцию. На её региональном варианте настояли поляки, которых открытый вариант не устраивал [53;132].

Об окончательном отказе от подписания советско-польской декларации по Прибалтике Варшава заявила 3 февраля 1934 года. От участия в Восточном пакте она отказалась 27 сентября 1934 года, после того, как провалились все попытки привлечь к подписанию этого регионального соглашения о безопасности Германию [53; 135], [58; 25].

В 1919 году Тешинская область оказалась спорной территорией. Между Польшей и Чехословакией в 1919-1920 годах споры из-за неё переросли в военное столкновение. 28 июля 1920 года, во время наступления Красной Армии на Варшаву, поляки признали своё поражение и подписали с чехами в Париже соглашение, по которому Польша уступала Чехословакии Тешинскую область в обмен на нейтралитет в советско-польской войне [63; 134], [70; 112].

Чтобы у читателей не сложилось впечатление, что Риббентроп как-то искажает в своих интересах позицию Бека (а следовательно, и позицию всей польской правящей элиты, ибо Бек был безусловным её лидером) в отношении Советского Союза, приведём выдержки ещё из двух документов того же периода. Первый документ – доклад 2-го отдела Главного штаба Войска Польского (данный отдел ведал разведкой) от декабря 1938 года:

«Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке… Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно…Главная цель – ослабление и разгром России» [63; 148-149].

Второй документ – запись беседы советника посольства Германии в Польше Рудольфа фон Шелии с только что назначенным посланником Польши в Иране Я. Каршо-Седлевским, состоявшейся 28 декабря 1938 года:

«Политическая перспектива для европейского востока ясна. Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом, а Польша поддержит, добровольно или вынужденно, в этой войне Германию. Для Польши лучше до конфликта совершенно определённо стать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на Западе и политические цели Польши на Востоке, прежде всего, на Украине, могут быть обеспечены лишь путём заранее достигнутого польско-германского соглашения. Он, Каршо-Седлевский, подчинит свою деятельность в качестве польского посланника в Тегеране осуществлению этой великой восточной концепции, так как необходимо, в конце концов, убедить и побудить также персов и афганцев играть активную роль в будущей войне против Советов. Выполнению этой задачи он посвятит свою деятельность в течение будущих лет в Тегеране» [63; 149].