Андрей Истомин - Первый дозор

И ещё, прям щас. Пока старшина никуда не делся, получи у него для себя две фляжки под воду. Тут быть без воды. Я сам тебе наведу.

Подошёл замбой и начал давать дополнительную вводную. Тут-то выяснилось, что прихвастнуть своими навыками пока не перед кем! Оказывается, “Кредо” в ремонте уже год. И только вот-вот к ноябрю ожидается, что привезут из ремонта. Поэтому – после ему надо будет привести в порядок аккумуляторы, выяснить, чего не хватает, составить перечень нужного. Само локаторное отделение будет сформировано вновь после появления “Кредо”. В дозоре ознакомиться со старыми точками размещения локатора, посмотреть, может, есть лучше. Особое внимание уделить к возможности ночного скрытного перекрытия полей, примыкающих непосредственно к границе.

Оказывается, застава “предгорная”, левый фланг практически весь в предгорье: сплошные горки, скалы, ущелья и ложбины. И при длине всего в пяток километров пройти фланг можно лишь за несколько часов. Всего одна гравийная дорога вдоль границы – и та “наша”, всего несколько направлений, где можно пройти пешком – все надёжно закрыты секретами. Вышки, часовые границы и т.д. на этом фланге не применяются. Нет смысла – в основном секреты и дозоры.

А вот правый фланг проблемный. Сразу по выходу из заставы, между рекой (фактической границей) и маршрутами дозоров, порядка 5 км, т.к. река, спускаясь с гор, делает крюк на юг, потом обратно, к точке стыка. Внутри этого мешка – низина, заросшая камышом и, местами, кустарником. И только возле самого стыка с двенадцатой заставой расстояние между рекой и дорогой, идущей вдоль полей и активно используемой совхозом, меньше одного километра. Вдоль поймы реки есть крутой обрыв, постепенно снижающийся. Вдоль него узкая дорога – скорее направление, по нему проходят обычные маршруты дозоров. Секреты разбросаны по всему пространству, но в тыл не далее, чем этот самый обрыв, так как за ним почти сразу – скалы или, в случае стыка, поля и дорога. И, хотя по карте расстояние от маршрута дозоров до ближайшей “Гражданки” не больше пяти километров, в реальности – полдня пути, так как там весьма крутые скалы.

И он (целый старший лейтенант! Герой, взявший банду контрабандистов) ждёт от него в течение недели советы по помощи в организации левого фланга вблизи стыка. Карту он ему выдаст в канцелярии после дозора, чтобы он, наглядно сравнив с увиденным, что-то предложил.

Замбой и сержант почти одновременно развернулись и ушли от Нахимова, даже не сказав въевшееся уже за время учебки в печень “Вольно”.

Солнце зашло совсем. Было ощущение, как будто выключили свет. Только что было светло, и бац – ночь. Привыкшему и дома, в Поволжье, да и в Приморье, к более долгим сумеркам, Сергею было это удивительно. Но тут, мало того, что сильно южнее, даже чем в учебке – но и горы, за которые свалилось солнце, сокращали сумерки в разы. По территории сначала затлели, потом разгорелись уличные лампы освещения. Тут же на свет фонарей слетелась ночная мошкара. И вскоре, как по команде, застрекотали ночные кузнечики. Где-то вдали, в стороне реки, заухала какая – то птица.

Окрылённый задачами, слегка обескураженный разницей жизни между учебной частью и заставой, он лёг спать впервые за полгода не по команде дежурного “Отбой”, а просто потому, что всё сделал и мог лечь спать. Вместо двухъярусной кровати оказалась обычная железная кровать с панцирной сеткой. Сверху был балдахин из марли,– хоть и предгорье, но рядом река, летом комары и москиты дают жару. Сейчас марля была скручена и завязана в узел на верёвке, свисающей с потолка.

Когда он разделся, поставил сапоги рядом с кроватью, накрыв сверху портянками. Это вбили в учебке настолько сильно, что он даже не обратил внимания, как на автомате всё сделал так, чтобы, в случае тревоги, воткнуть ноги в сапоги сразу. Учебные тревоги в учебке по ночам были раза по три в неделю. Зачастую они заканчивались отбоем тревоги сразу после того, как учебная застава построилась. Сержант с часами в руках отмечал, что в срок уложились, и давал отбой. Такие и многие другие заморочки сильно раздражали в учебке. И, если честно, только к выпуску Нахимов осознал, что всё это – часть подготовки. Из него сделали «автомат», который ночью не просыпался от любого гама. Но от возгласа дежурного “застава – в ружьё!” моментально соскакивал и начинал собираться. Даже просто идя рядом с кем-то, он автоматически начинал идти в ногу, что делало движение не только красивым, но и более ровным, позволяя держать одинаковую скорость. Много ещё чего вбили и довели до автоматизма в учебке. Только вот, как выяснилось, к каким-то азам чисто “заставской жизни” совершенно не готовили. Может быть, Сергей и успел бы обо всём этом подумать, если б было время. Но он заснул, кажется, ещё до того, как улёгся в кровать.