Виктор Иутин - Кровавый скипетр

Репнин, молодой, но довольно опытный воевода, рассчитывал на то, что ему удастся подойти к Рингену, будучи незамеченным тевтонцами. Но обнаруженные в ходе марша разведчики рассеяли эти планы. Двоих убить удалось, но один сбежал.

Тогда, встав на коне перед своим войском, он проговорил:

– Видно, узнает о нас немчура! Что ж, если захотят с нами свидеться в чистом поле, обеспечим им добрый прием!

Войско закричало, тряся оружием.

– Но каждый из вас у меня на счету, каждый дорог! Терять даже одного из вас – значит позволить немцам Ринген взять! Что ж, под стенами они беснуются, дерутся изо всех сил! Так и мы должны так сделать, чтобы этих самых сил у них не было больше! Чтобы там, под стенами Рингена они и остались!

С этими словами, под громогласные крики воинов, он повел отряд дальше. Снега выпало много, идти было трудно. Остановок не делали, надеясь к ночи успеть. Проходили мимо выжженных дотла деревень. Возле разрушенных дворов, присыпанных снегом, лежали замерзшие трупы. Репнин пристально оглядывался и сокрушенно покачал головой. Дали воеводы Петр Шуйский, Шах-Али, Данила Адашев да Алексей Басманов вволю разгуляться своим воинам. Как варварская опустошающая орда врывались русские полки в лифляндские деревни. Не по себе становилось воеводе от этого. Сам никогда не грабил и своим не давал. Но кто сможет остановить это безумие? Только государь и… холод зимы. Миновав присыпанные снегом сожженные деревни, войско снова вышло в поле.

Ертаул доложил, что навстречу Репнину несется тевтонское конное войско в два раза больше числом. Воевода приказал остановиться. Оглядевшись, понял, что нет у него никакого преимущества. Отходить в ближайшую деревню глупо – на ее месте обугленные руины. Лишь в поле драться. Но сложно с закованным в доспехи рыцарем биться – если только слабые места искать и колоть туда со всей силы.

Воевода остановил войско, выстроил вперед стрельцов, приказал при появлении врага вести прицельную стрельбу. Татарам велел стоять позади них, быть готовым к помощи. А малочисленную конницу, состоящую из боярских детей, отвел к перелеску, чтобы при случае атаковать врага в тыл.

Едва закончилось построение – впереди уже показалось тевтонское войско. Шли быстро, широко раскинув фланги, как издавна было принято у них – тяжелые рыцари клином, позади – более легкие. Стрельцы уже были готовы дать первый залп. Ждали, пока подойдут ближе. Рыцари, гремя доспехами, ускорили лошадей. Все, закованные в доспехи, плащи и мантии на них белые с черным крестом, и кони их страшные, словно собранные из кусков железа. А впереди клина, пригнувшись к железной шее своего могучего коня, несся рыцарь в рогатом шлеме, размахивая огромным мечом.

Дали залп стрельцы, поле заволокло дымом, и из этого дыма на них вылетел первый рыцарь. Глухой удар – и его конь сломал строй стрельцов, врезался в толпу татар, и рыцарь принялся рубить их. Так и врезались в толпу остальные рыцари, прорезая ее своим клином. Стяг с Георгием Победоносцем, показавшись ненадолго над войском, упал в снег. Началась рубка.

– Вперед, братцы! – крикнул Репнин детям боярским и повел их на помощь погибающей пехоте. И не сразу заметил он выстроившийся строй тевтонских арбалетчиков. Тяжелые арбалетные болты тучей полетели в русскую конницу, сбивая с седел всадников, убивая лошадей. Вскрикнув, Репнин остановил коня, едва не выпав из седла – болт вошел в ногу и пробил ее насквозь.

Это был разгром. Репнин приказал протрубить отступление и начал уводить остатки полка, но тевтонцы продолжили преследовать их, безжалостно добивая. Спастись удалось немногим…

Раненых и пленных московитов усадили в круг поодаль от трупов, усеявших поле битвы. Арбалетчики держали их под прицелом. Были среди пленных и зрелые мужчины, и безусые мальчишки. Некоторые из них молились, другие плакали, еще одни молча и тупо глядели перед собой, смиряясь со скорым концом.

Подъехал рыцарь на могучем коне в окровавленных доспехах. Его рогатый шлем, забрызганный кровью, сверкал в свете садящегося солнца. Он молча глядел на пленных через две узкие щели в шлеме, удерживая храпящего коня.

– Что делать с пленными?

Поглядев на эту кучку жалких, испуганных московитов, он махнул рукой, и тут же слуги рыцарей бросились на них, безжалостно рубя мечами и пронзая копьями. Крича от бессилия и страха, пленники пытались ползти, ну и с другой стороны их встречало копье или меч.

– Нет, Господи! Спаси! – кричал залитый слезами молодой мальчишка, и крик его прервался, когда меч рассек надвое его голову…