Виктор Иутин - Кровавый скипетр

Улыбка сошла с лиц ливонских послов. Мрачно переглянувшись, они опустили головы. Бокгорст первым нарушил неловкое молчание:

– Не знаем мы, про какую дань идет речь, ибо в своих старых писаниях мы ничего не находили, из чего бы следовало, что великому князю платилась какая-либо дань!

– Во всей Ливонии не найдется человека, хотя бы и двухсот лет от роду, который знал бы что-либо об этой дани, – добавил Кавер. – так, быть может, по старой дружбе меж нами продолжим перемирие, как и раньше?

Адашев нахмурился – он понимал, к чему клонят ливонцы. Не хотят дань платить! Было видно, что упоминание о долге – впервые за полвека, застало послов врасплох. Заскрипели зубы от злости у Адашева. Не могли хитрые немцы не знать об этом! К тому же один из них – старый Гротхузен, участвовал в предыдущих переговорах.

– Как это послы не хотят знать, что их предки пришли в Ливонию из-за моря и, следовательно, вторглись в Русскую землю, из-за чего много крови проливалось, – начал медленно Адашев, словно наслаждаясь положением ливонцев, – дабы избежать этого, предки государя нашего много сотен лет тому назад позволили вам остаться в стране, но с условием, что вы должны будете платить законную дань! Однако вы поступили вопреки данному обещанию и этого не делали, зато теперь вы должны явиться с полной суммой дани за прошлые времена.

Пот струился по дряблым лицам пожилых послов. Понимали они всю важность нынешних переговоров – на кону стояла независимость Ливонии! В случае согласия выплаты дани их государство фактически становилось протекторатом России! Немногословные и ошарашенные, они лишь могли обмениваться растерянными взглядами. Видимо, закрепив позиции на юге, русский царь решил продвинуться и на запад – одним махом заполучить и территорию, и выход к Балтийскому морю – торговому пути в Европу.

– Вы же понимаете, – сохраняя твердость, говорил Кавер, – что при нынешнем положении мы не можем так просто с ваших слов согласиться выплачивать Москве дань, о которой мы раньше никогда не слышали!

Адашев махнул рукой стоявшему в дверях дьяку, и тот принес стопку бумаг. Висковатый принял их и, разложив на столе, близоруко щурясь, начал искать интересующий его документ. Послы с опаской наблюдали за каждым его движением.

– Вот, предоставляю вам договор лета 1509. «А дань благовернаго господаря, царя русского, и старые залоги – и то честному бискупу Юрьевскому давать по старине, по крестному целованью»…

Висковатый передал бумагу в руки Гротхузену, и тот, держа ее в дрожащих руках, пристально вглядывался в каждую строчку. Другие послы, подавшись к нему, так же внимательно изучали бумагу. Бокгорст нервно стряхнул с лысой макушки крупные капли пота. Висковатый, сохраняя невозмутимость, продолжал:

– Можно ли желать лучшего свидетельства, чем договор, на котором дерптцы целовали крест и в котором упомянута дань? И ежели чего-либо не хотят, то этот предмет не упоминают в договоре и не подтверждают клятвой…

Гротхузен с раздражением вернул бумагу и сказал, сцепив пальцы рук перед лицом:

– Видим мы то же, что и вы. Но дань, что упоминается в прежних договорах, является вроде почестью вашему государю. Но не является обязанностью ему что-либо платить. Эта «почесть» равносильна тому, как когда какой-либо князь или государь носит титул по имени одного места страны для почести и не имеет от этого титула ничего, кроме нее.

Висковатый был готов к такому выпаду и поспешил ответить, сохраняя невозмутимость:

– Признаю, что дань в прошлом действительно в течение двухсот десяти лет не платилась, но с 1474 лета вновь стала включаться в договоры, и ливонцы обещали, поклялись и целовали крест в том, что будут ее платить ежегодно, однако не платили; дань специально упоминалась и в недавно заключенном договоре, и государь сам ее хотел собрать, но ему тогда помешала борьба с его врагами в Казани. Царь надеялся, что послы на этот раз привезут ему дань!

– Ныне правящий дерптский епископ и предки наши, которые заключали много раз мирные соглашения, понимали дань не иначе, как что она должна по старине со стороны дерптцев включаться в договор, но не должна подразумевать какой-либо конкретной обязанности, – парировал коварный Гротхузен. Его холодные ярко-голубые глаза, так выделяющиеся на худом, скуластом лице, впились в дородного Висковатого, – помимо прочего мы не увидели никаких подтверждений того, что когда-либо дань уплачивалась.