Стейн Угельвик Ларсен - Кровавая бойня в Карелии. Гибель Лыжного егерского батальона 25-27 июня 1944 года

Кусты и подлесок начинают ползти на нас. Русские хорошо замаскировались. Прикрывшись ветками и вереском, кто-то из них почти уже заполз на наши позиции. Самые первые уже на расстоянии 25–30 метров от нас».

Норвежцы понимают, что исход ясен. «Вся “Высота 2” кишит русскими. Пулемет передо мной замирает. Солдаты в коричневой форме падают с диким криком и воем. Я вскидываю винтовку к плечу. Целюсь в живот русскому, который, согнувшись, бежит на меня. Он подпрыгивает и падает плашмя. Стоны и крики раненых доносятся до нас. Эти звуки невозможно забыть. Даже сегодня. Крики этих бедняг. Стоны из самого нутра людей, испытывающих страшнейшие мучения. Но здесь нет места для сострадания. Через секунду возможно, что ты будешь лежать там и кричать».

Скоро высота Капролат будет окружена и взята. Альтернативой становится смерть… или бегство.

«Паника охватила большинство из нас, свистят и с грохотом рвутся снаряды, осколки жужжат возле наших голов. Мне хочется только одного: прочь, прочь отсюда! Длинными прыжками я начинаю сбегать вниз по склону. Вид бегущих товарищей сводит меня с ума. Теперь только: спасайся, кто может. Мы будем отличной мишенью для врага, пока бежим вниз с высоты. Бегущий, охваченный паникой противник не отстреливается. Русские могут спокойно уложить всех нас».

Когда они спустились с высоты, то поняли, что окружены врагом. Русские залегли в лесу и у озера в ожидании. Страх нарастает. Что им делать? На учениях такого не было, и они судорожно пытаются вспомнить что-то из тех военных навыков, которым их учили.

«Один стрелок перебегает на несколько метров вперед, но, не успев броситься на землю, оседает вниз, сраженный русской пулей. Следующий бежит и ему удается. Теперь попытка третьего. Раздается автоматная очередь и парень падает замертво. Когда он падал, его товарищи увидели, что у него отлетело полголовы. В него попала разрывная пуля… Автоматные очереди оставили глубокие борозды в траве. Похоже, что форма содрана со спины. Кто-то остался лежать на земле, крикнув остальным: “Мне скоро конец. Бегите дальше!” Другие были уже не в силах сказать что-либо…»

Кто-то был застрелен в озере, кто-то – в лесу, другие подорвались на собственных минах, когда бросились перелезать через колючую проволоку. Так пал первый самый отдаленный норвежский опорный пункт в Карелии.

Норвежские фронтовые бойцы на другой высоте внимательно следили за атакой на Капролате. Они слышали и видели все, что там происходит, но помочь ничем не могли. Звуки взрывов, дым, поднимавшийся вверх, крики. Это было только начало.

Поэтому напряжение на высоте Хассельман было таким же, как и на Капролате предыдущим вечером. Они знали и они ждали.

«В ту первую ночь в окопах спали мало. Все настороженно следили за тем участком, который им был поручен. Как только видели какое-то движение за колючей проволокой, стреляли. Так же было и с другой стороны. Встать и идти мы не могли. Нам приходилось, извиваясь ужом, ползти по склону, прячась за камнями и пнями.

Эта позиционная война продолжалась до пяти утра. Тогда началась новая атака, на этот раз при поддержке тяжелого вооружения. Начали падать снаряды. Сначала по одному, потом градом. Земля и крупные камни разлетались вокруг нас. Огромные деревья разбивались в щепки».

Потом началась атака на сопку Хассельман. Она была жестокой.

«Русские в серой и зеленой форме бежали прямо через минное поле, крича и стреляя по нашим позициям. Разрывы снарядов следовали один за другим.

…Хриплый, проникающий рев русских подразделений можно было слышать по всему склону высоты. Оставшиеся из нас стреляли и бросали ручные гранаты, но все было напрасно. Превосходящие силы противника навалились на нас. Шаг за шагом мы отступали, переходя на новые позиции и ясно осознавая, что для всех нас наступил час истины».

Начался ближний бой – один на один. Измотанные, они в страхе оставили внешние укрепленные позиции и отошли к последним окопам на самой вершине. Бой продолжался уже двое суток. На третий день все шло к концу. В эти последние часы много чего случилось в окопах.

«Я развернулся, собираясь ползти назад. Передо мной был русский с 82-зарядным автоматом. Я остолбенел. К счастью, рядом был норвежский боец из Тюнсета. Первым раздался выстрел из карабина. Русский застыл, но автомат не выпустил. Раздался еще один выстрел, и он упал навзничь…

Уже потом, вспоминая этот момент, я думал: может, это был добрый русский и он не хотел меня убивать? Никто об этом даже и слышать не хотел, так как многим из нас внушили ненависть к русским. Но ведь и они были людьми, такими же, как и мы…