Кристин Ханна - Четыре ветра [litres]

Тут она и заметила, что ей навстречу идет мужчина.

Он был очень высоким и худым, а блестящая помада лишь отчасти усмирила его густые черные волосы. Запыленные черные штаны обтягивали узкие бедра, белая рубашка под бежевым кардиганом застегнута на все пуговицы, узел клетчатого галстука туго затянут. Кожаная кепка лихо сдвинута на ухо.

Когда мужчина приблизился, Элса увидела, что это совсем еще мальчик – наверное, не старше восемнадцати, – загорелый, с карими глазами. (В романтических романах такие глаза именовались жгучими.)

– Здравствуйте, мэм. – Он остановился и с улыбкой сдернул кепку.

– Вы ко м-мне обращаетесь?

– Больше я здесь никого не вижу. Меня зовут Раффаэлло Мартинелли. Вы в Далхарте живете?

Итальянец. Боже мой. Отец не разрешил бы ей даже посмотреть на этого парня, не то что разговаривать с ним.

– Да.

– А я из оживленного мегаполиса под названием Тополиное у границы с Оклахомой. Не моргайте, когда поедете мимо, а то пропустите. Как вас зовут?

– Элса Уолкотт.

– Как продавца тракторов? Эй, я знаю вашего папу. – Он снова улыбнулся. – Что вы здесь делаете одна-одинешенька в таком красивом платье, Элса Уолкотт?

Будь Фанни Хилл. Будь смелой . Возможно, это ее единственный шанс. Когда она вернется домой, папа того и гляди посадит ее под замок.

– Наверное, я и в самом деле одинока.

Темные глаза Раффаэлло расширились. Он сглотнул, дернув кадыком.

Целая вечность прошла, прежде чем он заговорил.

– Я тоже одинок.

Он взял ее за руку.

Элса не отдернула ладонь, так она была поражена.

Когда к ней в последний раз кто-то прикасался?

Он просто взял тебя за руку. Не будь дурочкой.

Парень был таким красивым, что ей чуть не стало дурно. Неужели он поведет себя как те злые мальчишки, которые в школе дразнили ее «рельсой»? В вечернем полумраке его лицо казалось как будто высеченным из мрамора: высокие скулы, широкий гладкий лоб, острый прямой нос и такие пухлые губы, что ей невольно вспомнились прочитанные греховные романы.

– Пойдем со мной, Элс.

Вот так запросто он переименовал ее, сделал другой женщиной. Она почувствовала, как от этой фамильярности у нее по спине пробежала дрожь.

Он провел ее по пустому переулку через темную улицу. Из открытых окон бара доносилась песня «Ту-ту, Тутси! Прощай». [7] Toot, toot, Tootsie! Goodbye! Популярная песня, написанная в 1922 году Гасом Каном, Эрни Эрдманом и Дэнни Руссо.

Он провел ее мимо недавно построенной железнодорожной станции за пределы города, к новехонькому форду модели «Т» с большим дощатым кузовом.

– Отличная машина, – сказала Элса.

– Год выдался урожайным, вот мы и купили ее. Любишь кататься по вечерам?

– Конечно.

Она забралась на пассажирское сиденье, и он завел мотор. Машина вздрогнула, когда они покатили на север.

Далхарт отражался в зеркале заднего вида, но они не проехали и мили, а вокруг уже ничего не было видно. Ни холмов, ни равнин, ни деревьев, ни рек, только звездное небо, такое бесконечное, как будто оно проглотило весь мир.

Машина запрыгала по кочкам, свернув к старой ферме Стюардов. Когда-то она славилась на весь округ своим огромным амбаром, но во время последней засухи ферму забросили, и домик позади амбара уже много лет стоял заколоченным.

Он остановился перед пустым амбаром, заглушил мотор и некоторое время сидел, глядя вперед. Тишину нарушало только их дыхание и тиканье затихающего мотора.

Он выключил фары и открыл дверцу, потом обошел машину, чтобы открыть дверцу с ее стороны.

Он помог ей выбраться из грузовика, и все это время она неотрывно смотрела на него.

Он мог бы шагнуть назад, но не сделал этого, и она почувствовала, что от него пахнет виски и лавандой, которую мать юноши, должно быть, использовала, когда гладила или стирала его рубашку.

Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, чувствуя надежду.

Он расстелил пару одеял в деревянном кузове, и они забрались туда.

Они лежали рядом, глядя на бесконечное, усыпанное звездами темное небо.

– Сколько тебе лет? – спросила Элса.

– Восемнадцать, но мама обращается со мной как с ребенком. Сегодня мне пришлось тайком уйти из дома. Она постоянно беспокоится о том, что подумают обо мне другие люди. Тебе везет.

– Везет?

– Ты можешь одна гулять вечером в этом платье, без сопровождения.

– Знаешь, мой отец этому совсем не рад.

– Но все же ты гуляла. Вырвалась из дому. Ты когда-нибудь думаешь, что жизнь больше, чем то, что мы видим здесь?