Кристин Ханна - Четыре ветра [litres]

Еще мгновение толпа стояла, не двигаясь, глядя на Элсу и ее детей, одних посреди поля.

Айк первым двинулся вперед, растолкал толпу и зашагал к открытым воротам.

– Смотри, мама, – чуть слышно сказала Лореда, глядя, как рабочие один за другим выходят за Айком в поле и идут вдоль хлопковых рядов.

– За работу, мужики! – закричал Уэлти.

Как будто женщин здесь нет.

Элса смотрела на людей, бредущих между рядов хлопка, на ее людей. Какие же они смелые.

– Вы знаете, что делать! – закричала она.

Рабочие сели.

Когда приблизились сумерки, забастовщики встали и вышли с поля под ненавидящими взглядами хозяина и его людей.

Весь день забастовщики просидели между хлопковыми кустами в полном молчании.

Джек ждал их на дороге. Губа у него была разбита в кровь, под глазом синяк, и все же он улыбался.

– Молодцы, ребята. Мы привлекли их внимание. Завтра придется начать еще раньше. На этот раз они будут готовы и не пришлют за вами грузовики. Встретимся в четыре утра. У отеля «Эль Чентро».

Они все вместе пустились в долгий путь домой.

Лореда торжествовала:

– Сегодня не сорвали ни единой коробочки хлопка. Это научит гада, что нельзя нещадно эксплуатировать людей.

Элса шла рядом с Джеком. Она хотела бы чувствовать себя такой же счастливой, как дочь, но тревога пересиливала энтузиазм. Она видела, что большинство забастовщиков чувствуют то же, что и она. Поглядев на избитое лицо Джека, она сказала:

– Вижу, ты точно привлек их внимание.

Он придвинулся ближе. При ходьбе его пальцы касались ее ладони.

– Если человек прибегает к насилию, это значит, что он боится. Это хороший знак.

– Но себе мы сделали только хуже, да?

– К завтрашнему дню они подготовятся.

– Как долго все это продлится? Без пособий мы окажемся в беде, Джек. Нам не дадут товары в кредит в магазине, если мы не будем собирать хлопок, а сбережений ни у кого из нас нет. Долго мы не продержимся…

– Я знаю, – ответил Джек.

Они подошли к лагерю Уэлти. Сборщики, жившие здесь, свернули в ворота, к своим палатками и домикам. Лореда и Энт унеслись вперед. Остальные пошли дальше по дороге.

Джек и Элса остановились, глядя друг на друга.

– Сегодня ты замечательно проявила себя, – тихо сказал он.

– Я только и делала, что сидела.

– Это было смело, и ты это знаешь. Я тебе говорил, что они тебя послушают.

Она легонько тронула распухший лиловый синяк под его глазом.

– Пожалуйста, будь завтра осторожен.

– Я всегда осторожен.

Он улыбнулся, улыбка должна была успокоить ее, но цели своей не достигла.

Чуть позже Элса стояла у плиты, помешивая фасоль.

В дверь так сильно заколотили, что стены задрожали.

– Дети, отойдите назад, – сказала Элса и открыла дверь.

Снаружи стоял мужчина с молотком.

– Так-так, – сказал он. – Женщина на линии фронта собственной персоной. Подстилка коммуниста.

Элса загородила собой детей.

– Что вам надо?

Он сунул ей в лицо листок бумаги.

– Читать умеешь?

Она вырвала уведомление из его рук.

Джону Доу и Мэри Доу [41] Обозначение стороны процесса (мужского и женского пола) в англосаксонском праве; обезличивающее прозвище. , чьи настоящие имена не известны.

Уведомляем вас о требовании освободить занимаемые вами помещения; данное помещение числится как блок 10 в землевладении Калифорнии.

Требуем освободить указанное помещение, которое вы незаконно занимаете, в трехдневный срок. Если вы не освободите помещение в указанный срок, в отношении вас будут приняты предусмотренные законом меры.

– Вы нас выселяете? Почему это я нахожусь здесь незаконно? – спросила Элса. – Я за этот дом шесть долларов в месяц плачу.

– Эти дома для сборщиков хлопка, – ответил мужчина. – Вы сегодня собирали хлопок?

– Нет, но…

– Еще двое суток, женщина. А потом мы все ваше говно в грязь вышвырнем. Мы вас предупредили.

Он развернулся и ушел.

Элса стояла в дверном проеме, глядя на то, что творилось в лагере. Не меньше десяти зловещего вида громил приколачивали уведомления о выселении к стенам, пинком открывали двери, раздавали уведомления, вешали их на столбы у каждой палатки.

– Как могут они так поступать! – завопила Лореда. – Свиньи!

Элса втащила дочь в дом, захлопнула дверь.

– Не могут же они выселить нас за то, что мы осуществляем свои права граждан Америки, – сказала Лореда. – Правда же?

Было понятно, что только теперь Лореда по-настоящему осознала всю рискованность происходящего. Как бы плохо они ни жили в лагере у канавы, у них, по крайней мере, была палатка. Теперь же, если их вышвырнут отсюда, у них не будет ничего.