Игорь Алексеев - На пересечении миров, веков и границ

Очень вовремя! Комната была полна дыма, а кондиционер горел! Я же был без сознания. Наши хозяева перенесли меня в другое помещение и потушили пожар. К вечеру Якушин завершил переговоры, меня кое-как привели в чувство и мы подписали соглашение. Тут же на самолет и опять в Бангалор. Пока я лежал в гостинице, делегация завершила свою работу. Пришлось ехать в спутниковый центр и подписывать заключительные документы.

Опять самолет, теперь в Дели, где предстояли ещё переговоры, в том числе в Правительстве Индии. В Дели чрезвычайная ситуация: из-за низкого уровня воды в водохранилищах электроснабжение гостиниц днем прекращается. Торгпред, которому Сергей сообщил о моем состоянии ещё из Бангалора, принимает решение: утром меня будут перевозить из гостиницы в жилую квартиру его секретарши (которая всегда в ходе наших визитов очень хорошо к нам относилась и, думаю, тайно вздыхала по Ваньке Егорову) на территории советской колонии, где меня будут обследовать врачи. На переговоры в Правительство он пойдет вместо меня с Горошковым, Богомоловым и Якушиным.. Индийские врачи, к моему ужасу, диагностировали амёбу и тропическую дизентерию. Методы лечения варварские: утром и вечером ведерные клизмы какой-то вонючей жидкостью, каждые 2 часа я должен был выпивать по 2 литра какого-то физиологического раствора. И все эти жидкости во мне не задерживались. Есть категорически запрещалось, но (!) врач рекомендовал перед сном выпивать по 20-30 грамм водки или виски. Ужинали всей делегацией в той же маленькой, но очень уютной и гостеприимной квартире под гитару и с песнями. Я участвовал в этих мероприятиях лёжа, выпивая свои, конечно не 20, а 50 грамм. И так – мучительные и опустошающие 3 дня. При посадке на самолет экипаж, по просьбе Посла, выделил мне отдельный ряд в первом салоне. Кормили меня приготовленным той же секретаршей и переданным экипажу куриным бульоном. К промежуточной посадке в Ташкенте я уже очухался и вместе с ребятами пошел в транзитный зал выпить. Утром из нашей поликлиники (сдача анализов и осмотр после командировок в тропические страны был обязателен), куда из Индии уже пришло сообщение о моей болезни, меня на скорой помощи отправили на Соколиную Гору в институт тропических болезней к профессору В.В. Покровскому, где уложили в отдельный изолированный бокс. В соседнем боксе лежал первый в стране человек, у которого диагностировали СПИД. Погода была прекрасная, и нам разрешали выходить на улицу на пристроенное к каждому боксу крыльцо. Физическое общение между пациентами было категорически запрещено. С этого крыльца я наблюдал, как этот больной, заразившийся в Танзании, где он был военным переводчиком и подрабатывал за счет своей нетрадиционной ориентации, ежедневно занимался маникюром и педикюром, выщипывал брови, красил волосы. Персонал поглядывал на него с презрением, особенно когда стали поступать и другие больные, по цепочке заразившиеся от него. У меня, слава богу, ничего не нашли. Профессор Покровский признался, что я в рубашке родился, т.к. меня лечили индийские врачи и их методами. У нас в то время ещё не умели лечить от амебы. То, что профилактика (виски перед едой) мне не помогла, он объяснил ослабленностью моего организма из-за предшествующих командировок. Через неделю меня выписали.

Работа продолжалась. Сотрудникам все больше и больше приходилось работать самостоятельно, консультируясь со мной только когда им было это нужно. Я и до сих пор благодарен всем сотрудникам фирмы за их самоотверженную работу. Так Цимайло и Якушин при участии Жени Лупова, Миши Тяпкина и Саши Мироненко практически самостоятельно подготовили и провели переговоры по коммерческим полетам японского и английского космонавтов, которые завершились подписанием соответствующих соглашений. Был подписан и контракт, по которому за хорошие деньги на ракету-носитель Протон был нанесен рекламный стикер известной страховой фирмы Дженерали. Хорошо вписалась в коллектив и Аня Андреева, переводчица английского языка, которая пришла в наш коллектив при создании группы Космос. Мне же львиную долю времени приходилось заниматься представительской работой и участием в различных совещаниях. Летом того же 1987 года к нам практически одновременно обратились из ФРГ Дойче Банк и из Англии страховой гигант Ллойд, которые изъявляли желание представлять наши интересы в своих странах.