Томас Рид - Одинокое ранчо [сборник]

Адская улыбка искривила его красивые губы. Взглянув еще раз в открытую даль, он бросил трубку, заложил обе руки под голову и, снова уставившись на луну, пробормотал:

– Не напрасно ли я доверился этому Вабоге? Но кого я мог бы выбрать из всех моих молодцов? Один он знает хорошо английский и умеет втираться в доверие к бледнолицым. Зато во всем остальном он глуп. Благодаря этой глупости, вероятно, и попал впросак… А что, если он мне изменил? Впрочем, едва ли… Скорее всего они заподозрили, что он предает их, и убили его… Нет, он не мог мне изменить. Во-первых, он боится меня и знает, что ему от меня нигде не скрыться, а во-вторых, он ненавидит белых не меньше меня и по тем же причинам, что и я… Но как бы там ни было, им не миновать моих рук и никогда не достигнуть той цели, которую они наметили!

Молодой человек вдруг прервал свой монолог, немного привстал и, посмотрев на реку, напряг слух и зрение.

С той стороны ему послышался глухой топот лошадиных копыт, с каждым мгновением все приближавшийся и становившийся более ясным. В сущности, только очень тонкое и тренированное ухо могло различить этот звук.

Глаза молодого человека засверкали огнем дикой радости. Но, вероятно, боясь обмануться, он наклонился, раздвинул руками траву и припал ухом к земле.

Через несколько секунд он снова приподнялся и прошептал:

– Скачет какой-то всадник; наверное, это Вабога, больше некому… О, месть, как ты сладка!

Он встал и прошел несколько шагов в том направлении, откуда должен был появиться всадник.

Почти до реки тянулась цепь небольших холмов, покрытых кустарником. На одном из них, там, где земля словно сливалась с небом, острый глаз молодого вождя различил силуэт лошади с сидящим на ней всадником. Не привыкший к жизни в прериях ничего не рассмотрел бы на таком расстоянии, даже при ярком солнечном свете.

Вдруг в той стороне, откуда приближался всадник, послышался троекратный лай собаки, сопровождаемый громким, протяжным и зловещим воем, похожим на вой степных волков. Но так как вой повторился несколько раз, через определенные промежутки времени и с различными интонациями, индейский вождь понял, что это воет не койот.

Но кто тогда?

Молодой вождь понял значение этого воя, только когда он троекратно повторился почти совсем рядом. Оглянувшись, вождь увидел на некотором расстоянии от себя человека, испускавшего точь-в-точь такие же звуки, какие доносились с того места, откуда приближался всадник.

Очевидно, вой койота был сигналом, условленным между часовыми индейского лагеря и тем, кого ожидали. Вождя почему-то не предупредили об этом сигнале, чем и вызвали его подозрения.

Через несколько минут всадник приблизился настолько, что его можно было легко рассмотреть. Он был одет по-европейски, но лицо его носило отпечаток характерного индейского типа. Обменявшись на скаку несколькими словами с часовым, он круто осадил взмыленного коня перед самым вождем.

– Вабога не держит слова: он опоздал, – с легким упреком произнес вождь. – Теперь уже за полночь, а Вабога знает, что мы должны произвести нападение на переселенцев до восхода солнца.

– Желтый вождь напрасно беспокоится о времени, – спокойно возразил индеец. – По совету Вабоги бледнолицые остановились на ночь неподалеку отсюда. Вабога опоздал не по своей вине.

– А по чьей же?

– Бледнолицые стали подозревать, что у Вабоги раздвоенный язык и следили за ним. Вабога едва смог уйти. Вчера утром бледнолицым встретились по пути в форт Сен-Врен трапперы и пробыли в лагере переселенцев до полудня. Уши Вабоги не слышали, что говорили между собой бледнолицые, но только после этого с него не спускали глаз.

– Кто такие были эти трапперы?

– Вабога их не знает.

– Жаль! Я бы отплатил им за то, что они вмешались не в свое дело!

– Следовало бы. Языки у трапперов длинные и ядовитые.

– Каким же образом переселенцы согласились остановиться в месте, которое выбрал Вабога, если они перестали доверять ему?

– У Вабоги тоже есть язык. Бледнолицые последовали его совету, надеясь, в случае чего, на свои глаза.

– Где их стоянка?

– Там, где приказал Желтый вождь, – на берегу реки.

– Как далеко это отсюда?

– Час, если ехать с осторожностью, и не более получаса, если скакать во весь опор.

– Хорошо. А сколько их всего?

– Девять бледнолицых, кроме женщин и детей. Чернокожих же раз в пять больше.

– Чернокожие в счет не идут. Говори мне только о бледнолицых.