Джон Джейкс - Север и Юг. Великая сага. Книга 1

В тот же вечер Елкана Бент сидел за стойкой бара отеля «Уиллард» и потягивал виски, довольно постукивая пальцами по листку бумаги перед собой.

Ему нравилась окончательная сумма. После оплаты счета от портного, сшившего ему новый мундир, у него еще осталось достаточно, чтобы снять небольшую симпатичную квартирку. В последнее время в Вашингтоне освободилось много домов и квартир. Изменники-южане, побросав свои посты в военных и гражданских ведомствах, спешно удирали домой, на Юг.

А это значило, что Бент теперь мог позволить себе нечто большее, чем гостиничный номер. Его влиятельные друзья устроили ему внеочередное звание полковника. Подобное повышение было вполне обычно для офицерской карьеры в такое время, когда полным ходом шли лихорадочные приготовления к войне. Бент надеялся только на то, чтобы эта война продлилась как можно дольше. Некоторые именно это и предсказывали. Генерал Скотт часто говорил о фатальной неспособности южан договариваться и сотрудничать и считал, что это может неблагоприятно повлиять на итоги военных действий.

Что ж, так или иначе, но пока думать об этом было рановато. Сегодня Бент хотел праздновать. Хорошая еда, а потом – часок приятного времяпрепровождения. Кстати, что касается последнего, он знал один грязный черный бордель, где ему могут предоставить услуги в долг.

Мысль о скорой войне приводила его в восторг. Наконец-то польются реки крови, тысячи людей будут убиты. Бент радовался долгожданной возможности проявить свои знания и заработать репутацию, а значит, и славу, которая должна принадлежать ему по праву.

И заодно он вполне мог бы получить кое-какие старые долги.

Бент так и не пережил неудачу своей попытки в Техасе. А теперь проклятый Чарльз Мэйн сбежал на Юг, как и многие другие бесчестные солдаты, которых следовало поставить за это перед расстрельной командой. Но война удивительным образом сталкивала судьбы людей. Кто знает, возможно, Бенту еще удастся нанести удар по этой семье. К тому же нельзя забывать, что Мэйны как-то связаны с этой женщиной, которая выдавала себя за белую, а на самом деле была не просто черномазой, но еще и отпрыском нью-орлеанской шлюхи.

Что до Билли Хазарда, то выследить его будет совсем не трудно. Этот молодой офицер инженерных войск оставался в армии. Бент уже выяснил это в административно-строевом управлении. Он вообще многое узнал об этих двух семьях и был убежден, что ни Мэйны, ни Хазарды никак не ожидают угрозы с его стороны, будучи совершенно уверенными, что желание мстить не может выжить в том хаосе, который ждет их всех впереди. Их глупость была его козырной картой.

Бент допил виски и заказал еще, с восхищением глядя на свой новый мундир в зеркале напротив. Неожиданно он обнаружил, что сидящие рядом двое мужчин, оказывается, о чем-то громко разговаривают. Один доказывал, что нужно немедленно разработать и опубликовать некий план преобразований, чтобы побудить южан вернуться в Союз.

Бент с громким стуком поставил стакан на барную стойку.

– Если вы в это верите, сэр, вы и сами из тех, кто по другую сторону Потомака.

Мужчина был готов поспорить.

– Я не согласен с вами, сэр. Господь наш Иисус Христос всегда призывал к милосердию…

– Никакого милосердия, – перебил его Бент. – Никаких половинчатых мер и уступок. Никогда.

Раздалось несколько одобрительных возгласов. Мужчина, который пытался спорить с Бентом, понял, что его взглядов никто не разделяет, и больше ничего не сказал.

Бент самодовольно посмотрел в зеркало. Прекрасный выдался денек! Человек может считать себя везунчиком, если на его жизнь пришлась война.

«Война». Было ли в английском языке более сладкое, более восхитительное слово? Бент чувствовал себя так прекрасно, что даже оставил бармену на чай целых двадцать пять центов.

Он вышел из отеля, с наслаждением обдумывая одну из своих излюбленных мыслей. И он, и Бонапарт начинали свой путь одинаково. И это не было простым совпадением. Боже, конечно же нет! В этом скрывалось колоссальное историческое значение. И очень скоро мир это увидит и оценит.

Через несколько дней Вирджилия навестила безымянную могилу Грейди у подножия Блу-Ридж, недалеко от Харперс-Ферри.

Стоял теплый апрельский день. Вирджилия наняла на станции двуколку, которую остановила на обочине грязной дороги возле невысокого холма, поросшего кленами. Привязав лошадь к ветке, она поднялась до середины склона и опустилась на колени рядом с холмиком, окруженным деревьями.