Владимир Муравьев - Слава столетия [исторические повести]

— Опасно… — Князь Алексей поежился. — Может, все–таки удастся заполучить подпись государя. Иди, Иван, к нему. На тебя вся надежда.

Но было уже поздно: во втором часу ночи император России Петр II скончался.

Поспешный съезд Долгоруких во дворец был замечен. Известие о нем быстро распространилось по Москве. Сенаторы, генералы, вельможи, министры, несмотря на поздний час, поспешили в Лефортово.

Дворец был полон людей, а кареты все подъезжали и подъезжали.

Фонари и свечи горели в залах, в коридорах, во флигелях.

Через открытые двери по всему дворцу со сквозняком тянуло приторным, душноватым дымком ладана.

Приехал князь Дмитрий Михайлович Голицын. Тяжело и плотно ступая, как солдат, идущий на приступ, ни на кого не глядя, не отвечая на поклоны, он прошел во внутренние покои.

Начальнику дворцовых караулов Салтыкову было приказано усилить посты перед покоями государя и никого не пропускать.

Двери закрылись. Перед ними и в переходах, ведущих в царские покои, как безмолвные изваяния, встали солдаты с примкнутыми штыками.

Вельможи, сенаторы, генералы бесцельно бродили по коридорам, сходились, расходились, снова сходились. Словно какая–нибудь дворня, шушукались по углам и заглядывали в глаза поручиков и солдат, с непроницаемым видом выходивших из внутренних покоев.

Генерал–прокурор Ягужинский, зять канцлера — старика Головкина, долго стоял, ожидая, когда его пригласят. Но его не пригласили.

Феофан Прокопович прибыл во дворец при всех регалиях и знаках власти первого члена Святейшего Синода и тоже не был допущен.

Салтыков и граф Матвеев беспрерывно обходили караулы.

Подойдя к Кантемиру, граф Матвеев шепнул:

— Сейчас начинается совещание об избрании нового государя. Приказано удвоить посты у зала совета. Идем, я тебя поставлю туда.

Совещание происходило в угловой зале на втором этаже.

В золоченых креслах, сдвинутых от стен в одно место, сидели члены Верховного тайного совета: Долгорукие, Голицын, канцлер Головкин; не было одного Остермана.

Князь Алексей Григорьевич робким, прерывающимся голосом проговорил:

— Имеется письмо — завет государя в пользу государыни невесты… — Он быстро пробежал взглядом по лицам присутствующих.

Все молчали.

— Дом Петра Первого со смертью Петра Второго пресекся. Справедливость требует перейти к линии брата Петра — царя Ивана Алексеевича, — твердо сказал князь Дмитрий Михайлович Голицын. Его уверенный голос прозвучал особенно внушительно и невольно подчинял своей силе. — Старшая дочь Ивана Алексеевича, Екатерина, замужем за герцогом Макленбургским, так что ей нельзя занять престол. Зато вторая дочь, Анна, герцогиня курляндская, которая ныне имеет пребывание в Митаве, свободна и обладает необходимой рассудительностью.

— Анну, Анну! — с облегчением выкрикнул фельдмаршал Долгорукий, и все подхватили:

— Так! Так! Нечего больше рассуждать, — Анну!

— Однако надо и себе полегчить, себе воли дать, — продолжал князь Голицын. — Мы возведем государыню на престол, а она сменит нас своими советниками. Не секрет ни для кого, что у нее в Курляндии есть некоторые особенно приближенные люди.

— Что же ты предлагаешь, князь? — спросил Алексей Григорьевич.

— Послать к ее величеству пункты, в которых она обязалась бы ничего не решать без Верховного тайного совета, а наруша которые, лишена была бы российской короны.

— Начать–то начнем, а удержимся ли потом… — сказал Василий Лукич.

— С умом — удержимся, — ответил Голицын.

Канцлер Головкин, заложив в ноздрю понюшку табаку и отчихавшись, спросил, обращаясь к Голицыну:

— Велеть писать манифест об избрании государыни?

Голицын ответил не сразу.

— Лучше бы повременить. Престол пуст, как бы не вышло смуты. Думаю, до получения ответа из Митавы следует от народа утаить кончину государя. От генералитета не скроешь — им объявим, а с манифестом погодим.

Головкин согласно кивнул головой.

— А за ложь бог простит, — добавил Голицын. — Ведь стараемся ради спокойствия и благополучия России.

Вечером, в восьмом часу, из Москвы в Митаву выехала депутация: князь Василий Лукич Долгорукий, князь Михаил Михайлович Голицын — младший брат князя Дмитрия — и генерал–майор Леонтьев. Они везли с собой письмо, в котором Анна извещалась о смерти Петра II и об избрании ее императрицей.

А при письме — кондиции:

По принятии короны российской в супружество во всю жизнь не вступать и наследника ни при себе, ни по себе никого не определять;