Дмитрий Пучков - Войны конца Российской империи

Д. Пучков: А это от чего зависело – от личного состава или от командиров? Плохие командиры, трусливые солдаты, то и другое вместе?

Б. Юлин: Я думаю, что здесь сказывались и нехватка военных традиций, и низкое качество личного состава. Итальянская армия не добилась успехов ни в Первую мировую войну, ни во Вторую, ни даже в Крымскую, в которой она участвовала под названием Сардинской.

Д. Пучков: Может, они в Древнем Риме навоевались и больше не хотят?

Б. Юлин: Наверное, устали.

Д. Пучков: А эфиопов они ловко побеждали, нет? Абиссинию, например…

Б. Юлин: Честно говоря, даже их – с большим трудом, только с помощью танков, авиации и химического оружия.

Д. Пучков: Молодцы какие!

Б. Юлин: Просто танков, авиации и пулеметов не хватало, без химии не работало.

Д. Пучков: А химическое оружие какое?

Б. Юлин: Вот то самое, оставшееся с Первой мировой. Иприт и прочее.

Д. Пучков: И как эфиопы на это дело реагировали?

Б. Юлин: Ну а как ты, будучи в набедренной повязке, среагируешь на химическое оружие, которое обладает кожно-нарывным действием?

Д. Пучков: А это не признано каким-нибудь там геноцидом случайно?

Б. Юлин: Так это же негры!

Д. Пучков: Извините, я забылся. Да. Да.

Б. Юлин: Какой геноцид? Может, еще вспомним про то, как французы Рифское восстание подавляли в Марокко и Алжире? Там геноцид был покруче, но никакого официального признания. Французы лучше признают геноцид турками армян, чем уничтожение тех же рифских племен своими силами. Потому что, опять же, берберы, африканцы – ну кто это? А вот Шарль Азнавур – это да!

Д. Пучков: Он Азнавурян, говорят, на самом деле, Шанурх Азнавурян.

Б. Юлин: Да, армянин.

Д. Пучков: Наш человек фактически!

Б. Юлин: Вернемся к Первой мировой войне. Соотношение сил изменилось, попытки союзников прорваться в Дарданеллы и высадка на Галлиполийском полуострове привели к жутким жертвам и тому, что войска Антанты оттуда свалили. Когда в результате удара Болгарии в спину Сербия потерпела поражение, силы, которые были на Галлиполийском полуострове, оказались очень к месту: их можно было перебросить в Грецию и создать Салоникский фронт, где против австрийских и болгарских войск бились английские, французские, немножко русские, немножко сербские. Кстати, даже после полной оккупации Сербии сербская армия продолжала сражаться как раз на Салоникском фронте, в этом отношении сербы проявили себя очень достойно.

А немцы в 1916 году решили снова перенести основные усилия с Восточного на Западный фронт, против англичан и французов. Несмотря на все успехи противника, позорную сдачу Новогеоргиевска и снарядный голод – это была действительно военная катастрофа, – русская армия сохранила боеспособность. Сочетание численности войск, просторов и стойкости солдат сделали выведение России из войны на тот момент невозможным.

Д. Пучков: Одним словом, эффективные капиталистические собственники, которые рулили промышленностью, показали себя полными козлами, а наши солдаты, каковые являют собой народ, как всегда, были орлы. Правильно я говорю?

Б. Юлин: В целом правильно, хотя, собственно говоря, патриотический настрой в армии сильно упал.

Д. Пучков: Я думаю, настрой вообще отсутствовал, да.

Б. Юлин: Но дело в том, что наши солдаты даже в условиях довольно высокой деморализации все равно продолжали стойко сражаться. Есть такая специфика русского воина: допустим, враги окружили, сражаться вроде бы бесполезно, европейцы как разумные люди сложили бы оружие, а наши – как неразумные – продолжают драться. На этом стояла и стоит наша земля, пожалуй.

Но, например, на начало 1916 года Франция имела 3 миллиона человек, из них больше 1,5 миллиона штыков (солдат, непосредственно служащих в боевых частях), а Россия – 4,5 миллиона личного состава, то есть в 1,5 раза больше, чем у французов, при этом штыков – всего 1 миллион 800 тысяч.

Д. Пучков: Однако! А как так получалось?

Б. Юлин: Больше частей в тылу, нехватка вооружения, боеприпасов и транспортных возможностей: проще говоря, к фронту идет меньше как железных дорог, так и самых обычных.

Д. Пучков: А почему их не строили? Вдруг враги нападут?

Б. Юлин: До войны их строили, французы на это давали нам кредиты, даже указывали, в каких направлениях мы должны строить железные дороги, чтобы обеспечить возможность развертывания войск. Но лучше всего были подготовлены те земли, которые оказались под немецкой оккупацией, то есть Польша и Литва, – именно там была наиболее развитая железнодорожная сеть, чтобы развивать наступление против немцев, и немцы эту территорию заняли.